Как стать британцем - страница 24

– А что случилось? – недоумённо спросил тот, поднимаясь со стула.

– Этот чернокожий хотел меня… – начал было Малышев, но сразу же смущённо осёкся, и дальше объяснил случившееся весьма образным и доходчивым жестом обеих рук.

Охранник сдержанно улыбнулся и развёл руками:

– Сожалею, но других свободных мест в отеле нет, поэтому успокойтесь и возвращайтесь обратно. А утром мы его вызовем и сделаем внушение.

– В эту комнату я больше не пойду! – с упрямой решимостью повторил Малышев.

– А где тогда жить собираетесь?

– Что ж, придётся в столовой.

И он направился в правый угол противоположной, полутёмной стороны зала. Повесив куртку на спинку стула, сел за стол, опустил голову на сложенные руки и попытался уснуть.

В это время со стороны караулки донёсся голос охранника, который по телефону кому-то докладывал о происшествии:

– У нас конфликт – русский отказался жить с чернокожим и сидит в столовой.

Объяснения продолжались ещё несколько минут, но об истинной причине отказа он почему-то не сказал ни слова, и это задело Малышева за живое.

Около шести часов утра охранник включил в столовой свет, и вскоре начали сходиться на завтрак проживающие.

Малышев очнулся и поднял голову, но продолжал сидеть на том же месте, замечая на себе недоумённые взгляды. Есть он не стал, потому что из-за скверного настроения было не до этого.

В восемь часов завтрак закончился и столовая понемногу опустела.

А к девяти в холле появился администратор Стивенсон – его Малышев заметил сквозь стеклянную дверь.

Вслед за ним промелькнул и Аквануа, который ему что-то рассказывал, усиленно жестикулируя руками.

Малышеву стало ясно, что тот уже заранее поджидал администратора, чтобы нажаловаться первым.

Спустя минуту они зашли в столовую, и Стивенсон начал расспрашивать охранника о ночном происшествии.

Аквануа украдкой, но победоносно поглядывал в сторону бывшего соседа, словно предупреждая о том, что теперь ему не поздоровится.

Закончив расспросы, Стивенсон подошёл к Малышеву, окинул его осуждающим взглядом и поинтересовался:

– Что вас не устраивает?

– Я не хочу жить с типом, который ночью пытался меня изнасиловать, – поднявшись, спокойно ответил тот, хотя внутри у него и всё бурлило от негодования.

– Он врёт! – с деланным возмущением воскликнул Аквануа из-за спины администратора. – Он сам набросился на меня, пытаясь задушить! Он русский мафиози и ненавидит чёрных, поэтому его нужно арестовать и депортировать!

Малышев только презрительно ухмыльнулся и промолчал.

– В нашей стране расизм по отношению к чернокожим недопустим, учитывая их тяжёлое колониальное прошлое, – назидательно сказал Стивенсон. – У нас за это – депортация в течение двадцати черырёх часов!

– Выходит, для того, чтобы меня не обвиняли в расизме, я должен был позволить себя изнасиловать?! – не сдержавшись, повысил голос Малышев.

– Успокойтесь и не надо на меня кричать! – раздражённо одёрнул его Стивенсон. – Вы же интеллигентный, образованный человек, а ведёте себя, как… – укоризненно покрутил он головой. И, всем своим видом демонстрируя, что с таким грубияном продолжать разговор не намерен, направился к дверям.

Аквануа – за ним, оглядываясь через плечо с самодовольной улыбкой.

Стараясь в их сторону не смотреть, Малышев опустился на стул и возмущённо подумал: «Вот как дело-то повернул – расиста из меня сделал! А вот про то, где мне теперь жить, не сказал ни слова! «Интеллигентный, образованный…» – раздражённо передразнил он администратора. – Вот эти-то качества при общении с такими мерзавцами мне как раз и в ущерб, потому что с ними надо так же, как и они – нагло и цинично!»