Как вам это понравится. Много шума из ничего. Двенадцатая ночь. Перевод Юрия Лифшица - страница 11



ВСЕ ВМЕСТЕ (поют). Кому милей простор,
      Чем суета и двор.
      Кто делит с бедняком
      Нажитое трудом,
      Ко мне, сюда, мой брат!
      Спеши под сень лесов!
      Здесь нет твоих врагов, —
      Лишь ветер, дождь и град!

ЖАК. А я к этой мелодии вчера присочинил еще один куплет: графомания одолела, знаете ли…

АМЬЕН. Ну, так спойте.

ЖАК. Пожалуйста. (Поет.)

      А если спрохвала
      Играешь роль осла,
      То можешь наконец
      Покинуть свой дворец.
      Курлы, курлы, курлы!
      Под сень густых лесов
      Отправиться готов, —
      Но и в лесу ослы!

АМЬЕН. А что такое «курлы»?

ЖАК. В Греции на это магическое слово откликались круглые дураки. Ну все, я пошел спать, если бессонница не одолеет. А если одолеет, буду выдумывать египетские казни для первенцев земли египетской.

АМЬЕН. А мне надо найти герцога: пора обедать.


(Расходятся в разные стороны.)

Акт второй. Сцена шестая

Другая часть леса.


Входят ОРЛАНДО и АДАМ.


АДАМ. Ах, мой господин, я так голоден, что еле передвигаю ноги. Не заставляйте полумертвого старика идти дальше, дайте ему спокойно помереть.

ОРЛАНДО. Как же так, Адам? Неужели ты до такой степени слаб в коленках? Не умирай, пожалуйста, переведи дух, приободрись. Если в этой чащобе мне попадется съедобное животное, то пусть оно пообедает мною, если я не приготовлю из него обеда для тебя. Не умирай в воображении, прежде чем умрешь на самом деле. Соберись с силами и прогони смерть, хотя бы для того, чтобы не огорчать меня. Или уж дождись, пока я приду с охоты. Я скоро вернусь и принесу тебе или еды, или разрешение умереть. Но если ты умрешь без разрешения, я буду считать твой поступок насмешкой над моими стараниями. Здорово сказано, верно? Вот ты и улыбнулся. Дождись меня, хорошо? Только не на открытом месте. Я перенесу тебя туда, где не так дует. Я не дам тебе умереть без обеда, если, конечно, в этом лесу есть из кого его приготовить. Не унывай, милый Адам! (Уходят.)

Акт второй. Сцена седьмая

Другая часть леса. Под деревом накрыт стол.


Входят СТАРЫЙ ГЕРЦОГ, АМЬЕН и ДВОРЯНЕ.

ГЕРЦОГ. Он, верно, сам оленем стал, утратив
      И образ, и подобье человека?
ПЕРВЫЙ ДВОРЯНИН. Он был здесь, государь. Стоял и слушал,
      Как мы поем, и даже нам подпел.
ГЕРЦОГ. Что? Если какофония запела,
      Разладится гармония небес.
      Ищите Жака, он мне очень нужен.

Входит ЖАК.

ПЕРВЫЙ ДВОРЯНИН. Он нам пошел навстречу: сам нашелся.
ГЕРЦОГ. И вам не стыдно, сударь? Как же так?
      Друзья без вас тоскуют. Вам смешно?
      Вам весело?
ЖАК. Я встретил дурака!
      В лесу дурак! Отъявленный! Набитый!
      В дурацком платье! Жалкая судьба:
      Попасть, как я, шуту на язычок!
      Дурак валял на солнце дурака
      И поносил Фортуну остроумно;
      Остро, умно – хотя и невпопад.
      «Привет, дурак!» – сказал я. Он ответил:
      «Нет, вы не правы – мне ведь не везет!».
      Потом достал карманные часы
      И, мутновзоро вглядываясь в них,
      Заметил мудро: «Десять набежало.
      Вот так, сквозь пальцы время и уходит.
      Без часа десять было час назад
      И десять с часом будет через час.
      Мы поминутно зреем, созревая,
      И, увядая, вянем в тот же миг.
      Вот наша жизнь!». Когда глупец несчастный
      Мне лекцию о времени прочел,
      То над глубокомыслием глупцов
      Смеялся я до колик в животе,
      Смеялся до упаду битый час!
      Он засекал, мой дурень благородный!