В голове промелькнула шальная мысль: может, стоит хоть одним глазом взглянуть, что там? В конце концов, тот же Данил с наглой мордой подглядывал в её окно… Тем более, раз молодой человек работает барменом, как он сам сказал, то уехал до поздна. Да и попасть в дом Наталья не сможет. И это тоже хорошо.
Короче, бес попутал…
Гордеева сглотнула и, пока не передумала, подошла к ограде. Кряхтя и отдуваясь, перелезла через неё и по вытоптанной тропе подкралась к дому: на цыпочках, замирая чуть ли не через метр и прислушиваясь. Сердце в груди бешено стучало, но желание разузнать как можно больше о соседе не давало покоя. Ведь что этот малолетний наглец себе позволяет вообще? Надо поставить нахала на место, ради справедливости: тот даже про развод уже догадался, а Наталья о нём не знает абсолютно ничего. Разве это справедливо? Нет, конечно.
Женщина подошла к плотно прикрытым тёмным окнам и разочарованно выдохнула – ни щёлочки – зря по заборам скакала. Решила обойти с другой стороны, вдруг повезёт больше, и там окажется открытая створка. Но открытой оказалась входная дверь! Она и дёрнула-то за ручку машинально, а оказалось – дом открыт! Наталья даже хотела повернуть назад, вдруг хозяин там, поджидает её, чтобы посмеяться, но упрямо сжала кулаки.
– Ну уж нет. Кто он такой, чтоб его бояться?
Женщина аккуратно приоткрыла дверь и прислушалась.
Тишина.
По коже даже мурашки пробежали: вспомнилась бабуля, что жила здесь до Котова, и тут же привиделся злой ворчливый призрак, выскакивающий из затхлой темноты – запах старого деревянного дома не изменился с тех времён.
Наталья встряхнулась, вдохнула в лёгкие воздух и включила фонарик на телефоне. Проникла в чужой дом. Вот она и героиня триллера – женщина, сующая нос в тёмные углы, вот и фонарик в руках... Нахмурилась: в коридоре всё так же валялись неразобранные сумки.
– Неряха… – возмущенно выдохнула она.
Посветила вперёд и прошла в гостиную, старательно глядя под ноги, опасаясь запнуться за разбросанные вещи. Там был бардак ещё хуже: большинство сумок выпотрошены, зато вещи валялись на полу и стульях. На столе – куча какой-то макулатуры и контейнеры из-под роллов. «Вот оно» – промелькнуло в голове. Гордеева быстро подошла к столу в надежде увидеть хоть какие-то документы. Или письма.
Нет, не письма – фотографии...
Глаза едва из орбит не выпали, рот раскрылся в изумлении, сердце застряло в горле и взгляд забегал от фото к фото.
– Что за... – поражённо выдохнула Наталья, сбрасывая оцепенение.
Все фотографии были формата А4, с весьма эротическим содержанием: Данил в трусах, которые едва ли можно назвать трусами, так – тряпочка на ниточке.
– Господи, ужас какой… Что это за бесстыдство? Зачем оно? – зашептала Наталья, сдвигая одно фото с другого, чтобы рассмотреть все. Ей было мучительно стыдно за то, что она смотрит на обнажённое тело молодого мужчины, но ничто на свете сейчас не заставило бы её остановиться – рука жадно скользила по глянцу, касаясь то симпатичного лица, то рельефного торса, то длинных стройных ног.
И телефон едва не выпал из дрожащей руки, когда она докопалась до вишенки на торте: Данил лежал, его эрегированный толстый длинный член стоял. Наталье стало воистину жарко. Она, помедлив, подобрала фото. Приблизила его, подсветив фонариком, и словно заворожённая уставилась на бессовестно шикарный агрегат. Влагалище поджалось, обильно выделяя смазку, соски затвердели и зазудели – ткань одежды болезненно натирала, её хотелось сбросить, облегчить горячечный зуд. Низ живота скрутило мучительным возбуждением.
