Кактус Леонова. Записки япониста о важном и разном - страница 14

Рентгенолог Сережа ничего не помнит. Он забывает, в какой палате лежит, и каждый день спрашивает, где его вещи. Сереже кажется, что он на Марсе, а мы все марсиане. Даже не знаю, что может ему помочь.

У Рэя синие волосы. Он называет себя так от стинг-рея, что означает «скат». Но на ската Рэй не похож, он похож на девочку. Особенно когда накрасится. Обычно глаза он красит красным. Рэй любит рисовать и взял сюда с собой набор фломастеров и карандашей, а еще сделал коллаж из букв в стиле унабомбера, только в его коллаже не угрозы, а стихи о любви. Рэй обижается, когда санитарки называют его «она», и часто ходит на пятый этаж играть с мальчиками и смотреть «Полет над гнездом кукушки». Сначала он не знал, как общаться, а теперь подружился с молодыми пациентами, которых я называю детьми. Вчера он даже пел в коридоре песни Манескина и «Группу крови на рукаве». А я думаю о том, какая у нас в отделении толерантность. Мальчик так мальчик. Рэй так Рэй. Ну синие волосы. Ну подумаешь, макияж – накрасился с утра. Наверное, это связано с тем, что тут никого ничем не удивишь.

Сижу жду консультации у Марии Викторовны. Рядом тетка, тоже ждет.

– Судя по вашему виду, у вас здесь лежит или кто-то очень молодой, или очень пожилой, – говорит она, явно приглашая к беседе.

– Вы не угадали. Ни тот и ни другой. Это я.

На стене отделения физиотерапии вместо значка выхода «Exit» красуется трогательная надпись «Домой» со стрелочкой. Наконец я ухожу по адресу. Вещи собраны, ремень и зубная щетка получены, выписка готова. Здесь было плохо и невыносимо, скучно и тоскливо, весело и мегабодро. Я ухожу, с любовью ко всем, кто встретился на моем пути, ухожу, чтобы постараться не вернуться.

Три госпитализации, пребывание в больнице в общей сложности около года, дни, полные отчаяния и мрачной тоски, сменились на дни возвращения к себе, понимания ценности и важности себя и любви к себе и миру, особенно благодаря моему лечащему врачу Марине Юрьевне Кожевниковой, психологу Виктории Азатовне Ионовой, всем моим дорогим и верным друзьям (Оляше, Пирожку и Мишиной, Илюхе и Жа, Гармашам и Гармашатам, коллеге Ибрахим, Ирме, Асе, Гесс, Ирке и Ольге, Митьке, Тане, Маку и Олюшке, Ире и Наде, Степуре, Игореше, Ане), которые не теряли надежды даже в самые сложные моменты, а также всему коллективу неравнодушных врачей, среднему медперсоналу и санитар/кам. С благодарностью, радостью и пожеланием всем, кто страдает сейчас, не терять надежды я заканчиваю свои заметки.