Кактус Леонова. Записки япониста о важном и разном - страница 15

– Почему все сидят как истуканы? Давай поможем девушке.

– Ни в коем случае, – ответила подруга. – Девушка и так растеряна: она рассыпала свои вещи, тем самым причинив неудобство другим пассажирам, а если ей еще начнут помогать, то она совсем потеряет лицо.

Сижу сейчас в «Хлебе насущном» и думаю о прекрасном японском слове бэцубара, что в буквальном переводе – «другой живот». Так говорят, когда после сытного обеда вы еще заказываете пирожное, которое как раз и отправится в ваш «другой» живот. Вот было бы здорово, если бы у человека реально было два желудка: один поменьше – для еды, другой побольше – для десертов…

Госпоже С. очень не хотелось лететь в Красноярск. Настолько, что она даже забыла заказать такси в аэропорт и не взяла с собой визитки, хотя и собиралась в командировку. В Красноярск она отправлялась не впервые, девятнадцать лет назад она провела там полтора месяца, и видимо поэтому ее подсознание изо всех сил пыталось вытеснить все, что было связано с этим городом. Девятнадцать лет назад она работала в японском банке, офис которого находился на Сахалине. Чем она только ни занималась: устраивала салюты в Южно-Сахалинске и Хабаровске, предварительно получая разрешение на провоз пороха в Москве, организовывала концерты и еще всякую ерунду, которая никак не входила в обязанности строгого банковского служащего. Директор банка очень любил Россию и даже придумал прямой авиарейс, связывавший префектуру Аомори и Хабаровск. Но если есть рейс, то должен же кто-то на нем летать. И тогда директор стал набирать туристические группы в Россию.

Дедушка летел рейсом «Москва – Хабаровск», и у него случился удар. Обычно с дедушками такое случается в самолете во сне, но этому повезло он встал в туалет, и тут его разбил паралич. Дедушка упал на глазах у всех пассажиров, и в самолете, на его счастье, оказалось даже два врача: русский и японец, которые хором затвердили, что, если самолет не совершит экстренную посадку, в Хабаровск прилетит труп дедушки. Так самолет сел в Красноярске, и дедушку отправили в больницу. Он был клиентом банка, где работала госпожа С., не слишком богатым, обычным клиентом, который отправился в тур, организованный директором банка. Тот чувствовал свою ответственность и отправил госпожу С. в Красноярск ухаживать за дедушкой. Ухаживала, конечно, медсестра, нанятая по страховке, а госпожа С. улаживала все технические формальности и каждый день навещала дедушку в больнице. В больнице не было лекарств, их для дедушки покупала госпожа С., еще она купила десять градусников, так как на сорок человек был только один. У дедушки был отменный аппетит, он быстро шел на поправку, госпожа С. таскала ему продукты. А по вечерам возвращалась в гостиницу «Октябрьская», под окнами которой с семи до одиннадцати вечера была дискотека. В августе пошел снег. Госпожа С. погрузилась в депрессию. Но дедушка поправился. И потом еще лет пятнадцать, а то и больше поздравлял госпожу С. с Новым годом. Вроде бы, история с хеппи-эндом, а в Красноярск госпоже С. больше не хочется.

Гастроли кукольного театра бунраку подходили к концу. Показывали пьесу известного японского драматурга Тикамацу Мондзаэмона «Сонэдзаки синдзю», то есть «Самоубийство двух влюбленных в Сонэдзаки». Я заведовала титрами. Сначала сделала перевод, а во время спектаклей сидела в боковой ложе и нажимала на кнопочку. В остальное время переводила устно: интервью, пресс-конференции, организация сцены и проч. Очень напряженный график. В самом конце пьесы между титрами была большая пауза, и я уснула. Открыла глаза в ужасе и поспешно нажала на кнопку. Финал, аплодисменты, спектакль окончился, а дальше был прием, устроенный в честь артистов в японском посольстве. Все говорили благодарственные речи, и тут выступила продюсер театра. Она сказала: отдельно я хотела бы отметить работу переводчика титров. Сегодня тайминг финальных титров был потрясающим, – и дальше что-то про вабисаби и югэн.