– Ты, я смотрю, уснул. – Ричард стоял на берегу, рядом с Владом.
– Никто не попался?
– Нет. Странно, крыса должна ходить.
– А почему не попадается?
– Место сменить надо. Я здесь уже пять шкурок снял.
– А я смотрел на камыш, думал: далеко он так растет?
– Ты имеешь в виду вширь?
Влад кивнул.
– Говорят, с километр-два, я так далеко не заходил. Может, и больше, отсюда того берега не видно.
– Сходим? – с азартом предложил Влад.
– Да ты не сможешь столько пройти.
– Почему?
– В камыше тяжело идти. Будут сапоги – сам узнаешь. Но только без меня никогда не ходи, понял?
– А что. Я капканы трогать не буду.
– Да ты заблудишься, при чем здесь капканы. К тому же ты и не поймешь где капканы, ты и сам можешь в них попасть. – Ричард говорил это с озабоченным видом. – В общем, без меня пока никуда не ходи.
– Беда, Рич, куда ты меня позвал: это нельзя, туда не ходи.
– Пошли домой, обед сготовим, да и ужин тоже, скоро стемнеет. Находишься везде еще. Это так, только первости. Привыкнешь.
До дома шли молча. Влад смотрел на море камыша, смотрел на степь, думал. Ричард молчал о своем.
– Влад, это Калаус, пойми. В Питере я не мог тебе всего сказать. Да я и не думал, что ты приедешь.
Ричард приготовил лампу, протер стекло, очень аккуратно.
– Стекло у меня одно, в Маныче его нет, так что протирай очень осторожно.
Ричард затопил печь. Обмакнул квадратик резины в солярку, поджег. Влад наблюдал. Ричард был суетлив: днем этого не было.
– О! сегодня будем есть лепешки. С халвой! – торжественно и неожиданно заявил он.
Влад даже удивился.
– Сейчас догорит эта дурацкая резина, и подожжем саман. На самане очень вкусная еда получается.
Ричард сбегал за дверь, принес четыре брикета, кинул в печь.
– Ричард, саман это…
– Саман это овечий навоз, от него жар особенный. Лепешки надо делать на нем.
Ричард затворял тесто.
–Влад, когда ты появился, я был поражен. Я и не думал, что ты приедешь. Понимаешь, за три года я привык один быть. Влад, я очень рад, что мы вместе.
– Ричи, да я тоже рад… – Влад разволновался от этих слов, хотелось сказать что-то хорошее.
– Да нет, понимаешь, там, в Питере, это одно. Город большой. Здесь нет людей, Влад, нет. Здесь дорог каждой человек, тем более… Ты стоял в дверях в пальто, в черной шапке, с рюкзаком за плечами, все при тебе, по-трешерски так – Привет, Ричи, вот я и приехал. Тут еще эти Романы долбаные, я же с ними так, только поддерживаю отношения. А потом, то, что я тебе рассказывал про Калаус, в Питере, это же так… я не верил, что ты сможешь приехать.
– Рич, я же не просто к тебе, я врать не хочу, я деньги приехал заработать, ты же знаешь, она будет рожатъ и…
– Да не в этом дело, Влад, бог с ними, с деньгами, я понимаю, что ты не поболтать со мной сюда приехал, но… я же не только тебя, я же многих сюда приглашал, некоторым я вообще, как про рай, расписывал. Даже в прошлом году, помнишь, на Выборгском флэту, у Таньки, когда мы с тобой о коммуне мечтали, я ведь тоже тебя звал. Я еще не знал, куда точно… Уедем в степь, возьмем овец у колхоза, будем пасти, построим дом, своих овец разведем. Будем работать, жить, а по вечерам слушать музыку, я тогда очень магнитофон хороший хотел. Постепенно про нас будут узнавать, будут к нам приезжать. Ты тогда сказал, что тебе в Питере надо жить… Но это ладно. Главное, что мы сейчас вместе, ты у меня.
Они ели вкусные лепешки с халвой, Влад чувствовал себя счастливым. То, что Ричард показался ему сначала каким-то не таким – ушло. Теперь Влад понял, что это действительно от одиночества. «Может, он проверял меня, не знаю. Но сейчас все нормально».
