Друг сказал:
– Странное заведение!
– Странное… Но хорошо посидели?
– Хорошо. Хотя с солянкой тебе не повезло.
– Не повезло.
Посетитель, по-прежнему держа в ухе палец, проводил нас взглядом.
Десять рублей гардеробщику я почему-то решил не давать.
(Москва, ресторан, ХХI век)
Еду из Онкоцентра от друга. Длиннющий переход от Каширской до Павелецкой.
Громкая музыка ползет клоками, урывками.
Играет одинокий скрипач, лауреат разных премий. Рядом – большая колонка.
Звучит мелодия из «Бандитского Петербурга».
Все проскакивают мимо.
Стоит и слушает только один человек – облокотившийся на заграждение и подперевший рукой щеку китаец.
Лицо его расплывается в широченной улыбке.
(Москва, метро, ХХI век)
Говорят, что глаза – зеркало души. Наверное – взор. Взирающие на тебя глаза. Я помню все больше женские, а вот мужских – мало. Но одни глаза забыть не могу.
Мне было лет сорок, и я попал в час пик в неимоверно забитый вагон метро. Очередная порция заходящих пассажиров вдавила меня со всей силы в какого-то мужика. Небольшого роста, коренастый, смахивающий на рабочего или шофера. И вот только поезд отошел от станции, этот мужик начать вопить прямо мне в ухо и на весь вагон:
– Пидор! Ты чего меня лапаешь?! Я тебя…
И тра-та-та по матери. Я даже сначала не понял, что эта речь обращена ко мне. Поняв, попытался огрызнуться, а он не слушает и продолжает орать, причем все громче и громче. При этом мы слиплись с ним так, что отцепиться невозможно. Я быстро понял, что отвечать вообще не надо, но на нас уже смотрит полвагона. Я начал дергаться, и тут его крик перешел вообще в визг и рычание. И вот в какой-то момент я заглянул ему в глаза. Надо сказать, что на меня он вообще не смотрел и рожу повернул куда-то в бок. Но, когда я дернулся, он повернулся, и мы посмотрели друг на друга. И я на секунду утонул в, как мне показалось, абсолютно черных, без белков глазах. Вернее, не утонул, а как бы глянул сквозь них, как будто это было черное и прозрачное стекло. И за этим стеклом не было ничего. Пустота. Словно это был не человек, а рама.
В тот же миг во мне точно кто-то с силой натянул и отпустил невидимую струну. И меня отбросило на стоящих сзади пассажиров. Началась толкотня. Придавив чью-то ногу, я бросился вон из вагона. Отдышался и, пропустив пару поездов, поехал дальше в полупустом, как ни странно, вагоне. Меня охватило прямо невероятное омерзение, как будто я ступил в клубок змей. Я попытался его сбросить, отвлечься или посмотреть на это с иронией, но в голову лезла только одна фраза: «Ну, блин, Азазелло. Точно – Азазелло»…
(Москва, метро, ХХI век)
Место действия – маршрутка, которая к тому же притворяется автобусом. Сидим лицом к лицу: две студентки, мужчина лет на пять меня постарше и я. Сзади сидит парень, который учился со мной в одной школе в параллельном классе. Меня, естественно, не узнает.
Мужчина напротив начинает потрясающее соло. Через пять минут вся маршрутка бросает мобильники и начинает слушать только его. Сначала он купил билетик, хотя явно – пенсионер.
Шофер:
– Пробейте пенсионное!
Сосед, протягивая деньги и обижаясь:
– Ты будешь брать деньги или нет?!
И тут же начинает предлагать билетик за 10 рублей вновь входящим.
Мой одношкольник сзади:
– А кто будет налоги платить?
Сосед:
– Ой, спасибо, что напомнил! Тогда я его так подарю!
Протягивает студенткам. Те не берут.
