Примерно в то же время Жива, сидя у подножия стонущего дуба в своем лесу, увидела знакомого ворона, спикировавшего с небес. Птица Велемудра выглядела встревоженной, ее перья были взъерошены. В клюве она держала маленький берестяной свиток от Милавы. Слова были краткими, но Живе больше и не требовалось: "Камень болен. Сердце мира. Яд Морока внутри. Нужна." Все встало на свои места – беспокойство духов, мутации, вибрация Грани. Причина была там, в Святилище.
А сама Милава, вконец измученная изучением темных свитков и борьбой с нестабильностью Камня, получила самое тревожное послание. Однажды ночью, когда артефакт особенно сильно пульсировал, источая волны искаженной энергии, она задремала прямо за столом. И во сне – или наяву, она не могла разобрать – к ней пришло эхо Велемудра. Не четкий образ, не слова, а скорее… ощущение, мысль, вложенная прямо в разум.
Оно было фрагментарным, полным статики, словно пробивалось сквозь толщу помех: «…Ошибка… не снаружи… внутри… Яд в Искре… Морок коснулся Сердца… Не защищать – исцелять… или всё… пепел… Ищи Колыбель… где свет родился… там ключ…»
Милава проснулась в холодном поту. «Яд в Искре». Искра – так Велемудр иногда называл самую суть Камня, его первозданную матрицу. «Морок коснулся Сердца». Ее видение было правдой. И слова «Не защищать – исцелять» и «Ищи Колыбель» указывали на то, что просто сидеть в Святилище и пытаться сдержать порчу – бесполезно. Нужно было идти к истокам.
Больше сомнений не оставалось. Их разрозненные наблюдения, страхи и предзнаменования слились в одну ужасающую картину. Угроза была не просто глобальной – она исходила из самого сердца Яви, из артефакта, который должен был ее защищать. Камень Зари был источником проблемы.
Милава снова отправила ворона – теперь уже с призывом ко всем. К Ратибору, где бы он ни был. К Живе, в ее лес. Краткое послание было одинаковым для обоих: "Камень отравлен Мороком. Исцеление у Истоков. Встречаемся в Святилище. Немедленно."
Необходимость снова объединиться стала очевидной и неотложной. Их ждало новое, возможно, самое опасное путешествие – не просто защитить мир, а спасти его от его собственного больного сердца.
Часть 1:
Святилище встретило прибывших Ратибора и Живу не успокаивающим сиянием, а лихорадочной, тревожной пульсацией. Они нашли Милаву у самого алтаря, ее лицо было бледным и осунувшимся, темные круги залегли под глазами. Она не отрывала взгляда от Камня Зари, и то, что они увидели, заставило их замереть на пороге.
Камень был болен. Это было видно даже невооруженным глазом. Его золотой свет потерял свою чистоту, стал мутным, с каким-то нездоровым, зеленоватым отливом. Он пульсировал неравномерно, то ярко вспыхивая, то почти угасая. И самое страшное – темные прожилки, которые Милава видела в своем видении, теперь были отчетливо видны и им. Они расползались по поверхности Камня, как ядовитая паутина, извиваясь, медленно разрастаясь, и в их глубине, казалось, клубился мрак самой Нави. От артефакта исходили волны искаженной энергии, от которых вибрировал воздух и ныли зубы.
– Ты была права, Милава, – глухо произнес Ратибор, подходя ближе. Он достал из-за пазухи завернутый в тряпицу темный осколок, найденный им на севере. Осколок тут же завибрировал, тускло засветился в резонанс с болезнью Камня Зари. – Эта зараза повсюду. Она питает тьму в сердцах людей.
