Причина была не в налогах и не в боярах, затаившихся после недавних событий. Причина выползала из ночных кошмаров, прорастала гнилью на полях, смотрела мутными глазами больного скота. Странные явления, прежде казавшиеся локальными бедами далеких окраин, теперь захлестнули и окрестности столицы, и сам город. Урожай на полях вокруг города чернел на корню без видимой причины. Неведомая хворь косила домашний скот, а порой и людей, оставляя их слабыми и апатичными. А ночи наполнились страхом – горожане жаловались на ужасные, неотвязные кошмары, от которых просыпались в холодном поту, а некоторые утверждали, что видели теней, скользящих по стенам их домов.
Суеверный народ, еще не оправившийся от ужасов Нави и интриг Чернояра, быстро нашел виновника. Все громче и настойчивее звучали голоса, связывающие беды с колдовством и, главное, с Камнем Зари.
– Это все Камень! – кричали на рыночной площади. – Пока его не было, жили как люди! А вернули – и полезла хворь да нечисть! Он притягивает зло!
– Колдунья Милава там сидит, в своем Святилище, шепчется с Камнем! Может, она сама порчу наводит! – вторили другие.
Страх перерастал в гнев. Сначала это были просто шепотки и слухи, но вскоре начались волнения. Горожане собирались у ворот княжьего терема, требуя от Святка действий. Даже среди бояр и дружинников росло беспокойство.
На очередном совете, созванном Святко, это недовольство вылилось в открытые требования.
– Народ требует избавиться от проклятого Камня! – заявил один из бояр, чьи земли особенно пострадали от неурожая. – Разбить его, сбросить в реку, что угодно – лишь бы прекратилась эта напасть!
– Уничтожить Камень – безумие! – возразил другой, более осторожный советник (возможно, даже старый Ярополк, играющий теперь роль умеренного голоса). – Кто знает, что тогда вырвется из Нави? Но и оставлять такую силу без присмотра, в руках колдуньи, мы не можем! Камень должен быть здесь, в столице! Под охраной княжеской дружины! Его сила должна служить княжеству, а не быть источником страха!
Святко слушал, мрачно сдвинув брови. Он помнил битву под землей, помнил мощь Чернояра и силу Яви, исходившую от источника. Он понимал, что Камень – не просто волшебная безделушка, и что трогать его опасно. Но давление росло. Донесения о волнениях приходили каждый час. Его власть, и так шаткая, могла рухнуть под напором народного гнева, умело подогреваемого страхом.
Он оказался в ловушке. Уничтожить Камень он не решался. Оставить все как есть – означало рискнуть новым бунтом. Идея взять артефакт под контроль дружины казалась соблазнительным компромиссом – это успокоило бы народ, укрепило бы его власть и поставило бы Милаву под его контроль. Но он также помнил предупреждения брата и Милавы о хрупкости баланса.
– Нужно разобраться, – наконец произнес он, пытаясь выиграть время. – Выяснить истинную причину бед. Возможно, дело не в Камне, а в остатках колдовства Чернояра…
– Народ не будет ждать, воевода! – перебил боярин. – Они требуют действий! Или Камень будет взят под контроль, или они сами пойдут к Святилищу с вилами и топорами!
Святко понял, что выбора ему почти не оставили. Политическая реальность требовала жертв, и этой жертвой могло стать хрупкое равновесие, защищаемое Камнем Зари. Недовольство в столице достигло опасной черты, и судьба древнего артефакта повисла на волоске.
Часть 5:
Вести летели быстрее птиц, даже в охваченном тревогой княжестве. Измученный торговец, чудом добравшийся до северных рубежей из столицы, рассказал Ратибору о волнениях, о требованиях забрать или уничтожить Камень Зари, о странных болезнях и неурожае. Ратибор сжал в руке холодный, пульсирующий осколок с капища хаоса – и понял. Это не просто совпадение. Болезнь мира и недовольство в столице были звеньями одной цепи, и источником ее был Камень.
