— Мы...
— Мы? — он вскинул брови и тихо рассмеялся. — Мне нравится это слово. Чем ещё вы меня порадуете, ваше величество?
— Нас могут увидеть...
— Я скажу слово и они ослепнут, — уверенно ответил он, — как ослепли камеры и оглохли микрофоны. Как онемели гвардейцы у ваших дверей. Они забудут о том, как вы выходили, и обо всём, что будет позже. Я не буду приказывать, но они забудут. Я обещаю.
Она закрыла глаза, борясь с головокружением. Он прав. Он как всегда всё продумал и подготовил. Репутация самого грозного министра заставит молчать кого угодно. Его боятся. Все. Он работал на репутацию долгие годы, и теперь репутация работает на него. Его приказы не обсуждаются, ни в каком смысле, если он скажет всем раздеться и сплясать — спляшут. Потому что уверены — он знает, что делает. Исключительно то, что необходимо, исключительно во благо Империи.
Не чувствуя ног, она схватилась за подоконник, пытаясь обрести опору.
— Мы не можем...
— Мы можем, — он поддержал её за талию свободной рукой, другой продолжая поглаживать палец с кольцом, — я могу. Скоро всё изменится, Элиза. И я хочу, чтобы ты меня поддержала, когда придёт время, — он улыбнулся и провёл носом по её щеке, — а оно придёт скоро.
— Ты не можешь...
— Я могу сказать два слова, и через тридцать секунд сюда ворвётся десяток агентов. Ещё через три секунды ты уснёшь и проснёшься на другой планете, а здесь тебя заменит двойник, которого никто не сможет разоблачить, я ручаюсь.
— Но Империя... — вскинулась она, он усмехнулся:
— Но Империя имеет значение, поэтому ты нужна мне здесь. Империя расцветёт как никогда раньше, наступит новая эра. Всё будет по-другому, — он прижался губами к её шее, чуть прикусил кожу, отодвинулся и заглянул в глаза: — Нам не нужно будет прятаться. Ты поможешь мне?
Его глаза сверкали как бриллианты, такие же многогранные и твёрдые... Она отчётливо увидела в них, что он уже всё решил. Он знает, что она ответит. Он всё знает.
— У меня есть выбор? — прошептала она.
— Нет.
— Велеслав, — его китель был жёстким и шершавым, а губы такими горячими и властными, что кроме них она ничего не запомнила.
Она никогда в жизни так не целовалась. Комната ещё качалась, когда он отнёс её в кресло, вложил в руки книгу, педантично открыв на семнадцатой странице, снял с пальца кольцо с сапфиром и надел обручальное, спрятав другое в скрытый карман платья. Поправил её причёску, застегнул до конца воротничок и дал понюхать какую-то таблетку.
В голове мигом прояснилось. Элиза испуганно расширила глаза, не решаясь заговорить, трезвый взгляд на ситуацию внушал ужас.
— Спокойно, — он отошёл на положенный метр и чуть улыбнулся: — У вас разболелась голова, когда вы сидели в спальне. Вы пошли в библиотеку, почитать перед конной прогулкой. Меня здесь не было. Через минуту за вами придёт Лиллет. Придерживайтесь расписания и постарайтесь вести себя естественно, я знаю, вы умеете. Если компаньонка что-то заподозрит, скажете, что вас расстроил прочитанный доклад, вы глубоко возмущены непорядочностью начальника гранильного завода, и это наводит вас на мысли о несовершенстве политического воспитания в Империи. Госпожа Лиллет сегодня читала статью об этом, её захватит тема и она забудет о ваших возможных ошибках. — Он отступил ещё на шаг и легко поклонился: — У вас всё получится, ваше величество.
