Какая у нее шикарная грудь. Упругая, большая. И ни капли силикона. Его мысли путались, возбуждение усиливалось. Он поспешно сбросил на пол свою рубашку, расстегнул ставшие невыносимо тесными джинсы. Довольно бесцеремонно раздвинул ей колени и просто вдавил ее в эту кровать, навалившись всем телом.
Было слишком быстро, узко, горячо. Все это было абсолютно неправильно. Но остановиться он уже не мог.
Он торопился, хотя обычно вел себя сдержано. Он забыл, как быть нежным. Он был груб. А ей было больно, неудобно, неловко. Но от того, что рядом с ней, нет, гораздо ближе, внутри нее, любимый человек, сердце сладко замирало, а остальное не имело значения…
Это был очень плохой день. Сладкой парочке – убийце и шантажистке – удалось сделать его еще хуже, чем обычно. Хотя, казалось бы, куда хуже.
Но последнее, что почувствовал Илья в этот день, было наслаждение. Внезапное, острое, расслабляющее. Он глухо застонал, до конца не веря, что всё это происходит с ним. Впервые за 15 лет…
В половине девятого утра позвонил заместитель директора по производству.
– Илья Игоревич, начальник центра по изготовлению лопаток турбин хочет встретиться с вами до основного доклада. Там вопросы по интерметаллиду титана. Еще есть вопросы по уровню допуска, но об этом вам расскажет начальник службы безопасности.
В трубке возник Сергей.
– Лицензия на государственную тайну у нас истекает. Нужно продлевать, а начальник юротдела в больницу загремел, причем на месяц. У него серьезная операция…
Илья делал вид, что все, как всегда. Хотя обычно к докладам его подчиненных примешивался запах лосьона после бриться и утреннего кофе. Сегодня же телефонный звонок его разбудил, и понадобились усилия, чтобы включиться в разговор.
Общий аудио-чат завершился через 15 минут. Хорошо хоть не видео…
Не успел Илья отключится, как увидел на экране новый входящий звонок, уже персонально от начальника службы безопасности.
– Ты как? У тебя все в порядке? – Сергей всегда просекал нюансы настроения Ильи.
Наверное, дружба – это такая антенна, настроенная на тебя, хочешь ты этого или нет.
– Все нормально. Как там пробки? Мы должны успеть в Жуковский. Я перезвоню позже.
Мы? Мы, Николай Второй? Что ж, это более вероятно, чем мы – это он и Женя. Нет у них ничего общего. И она это поняла. И ушла из его номера, не дожидаясь рассвета и неловкости.
И как его только угораздило?! Во всем виноват коньяк. И вчерашний день. И ее глаза. И ее архитекторы-волшебники. Он просто отвык от всего этого.
Илья проснулся сегодня в обществе лишь своего похмелья. Воспоминания о вчерашнем дне смешивались в голове в какой-то бредовый коктейль, не говоря уже про ночь. Его одежда валялась на полу. На простыне остались пятна. У него был секс? Секс с Женей? И о чем он только думал?!
Впрочем, он, похоже, напился так, что вообще не думал. Идиот! Он не ощущал себя таким мудаком уже 15 лет. Он побрел в ванную, чувствуя себя насильником.
– Скотина! – бросил он своему отражению в зеркале.
Странное дело, Женя любила Илью, хотела быть с ним. А ее тело нет. Это было грубое вторжение. Она чувствовала себя в постели с ним неодушевленным предметом, который использовали по назначению и выбросили. По природному назначению. Да, все это нормально, естественно и заложено природой. Но не имеет никакого отношения к любви.
Давай займемся любовью? И кто только придумал такое выражение? Смешно! Он просто трахнул ее по-быстрому. Вульгарное выражение оказалось удивительно честным и точным. Оконченная пьеса для механического соития. Причем окончание было достаточно бурным. Илье явно было хорошо. Это единственное, что хоть как-то спасало ситуацию…
