Любовью они сегодня занимались бурно, быстро, страстно. Маша была особенно возбуждена. Сегодня она вообще не думала о насильниках и садистах, она думала только о нем, о мужчине, который любит ее и дарит наслаждение.
Одного раза ей было недостаточно. Ну а Сергей был всегда готов ласкать ее хоть всю ночь напролет. Эта девушка сводила ему с ума, вдохновляла на подвиги, доводила до экстаза.
Да, хорошо, когда тебя любят, – подумала Маша, засыпая в его объятиях совершенно без сил. И без слез…
Илья тоже пытался смыть с себя этот день. Полчаса под контрастным душем. Обжигающие струи воды сменялись ледяными. Потом глотки коньяка один больше другого. Теперь уже можно выпить. И даже напиться. Сегодня можно!
Помогло? Вряд ли… Как много времени они потеряли. Надо было сразу проверить лечебницу. Надо было вообще не спускать с него глаз. Это не Женя, а Борис глумится над ними. И деньгами здесь не откупишься. Миллион для него копейки. Надо было понять с самого начала.
Но они не ожидали, расслабились. 15 лет – большой срок, чтобы отвыкнуть от зла, выпустить его из виду. Тесак, который решил напомнить им, что не убивал Машу, и потребовать за молчание компенсацию побольше, казался более вероятным вариантом. Тем более что его и Женю связывала одна тюрьма. Случайное совпадение, сбившее с толку…
Что ж, ищи оправдания. Это привычное занятие. Это все, что тебе остается. Ну и еще один доверху наполненный стакан почти не морщась. За помин души. Ее и своей…
В дверь постучали. Женя все же не смогла усидеть в своем номере. Она замерла на пороге, увидев босса босого. В джинсах и расстегнутой рубашке. Хотя чего она ожидала? В 11 часов вечера. После войны. С призраками прошлого, с убийцами, с ней и с самим собой…
Это ей нечего было надеть, потому что никто не предупредил ее о командировке. Не в махровом же халате идти. Она явилась к нему все в той же одежде, в которой была. В черных брюках и свободном лонглсливе только без пиджака.
– Извините меня, Илья Игоревич. Я просто хотела узнать, как у вас дела? – сказала и поняла, как глупо это прозвучало.
Они расстались час назад. Какие дела? Все дела у прокурора и давно сданы в архив.
К счастью, он не стал изображать жизнерадостного американца и отделываться от нее фразой «Всё отлично! Лучше не бывает! Идите спать!».
– Хотите выпить? – предложил Илья вполне по-русски.
Она кивнула и шагнула внутрь. Дверь закрылась. Вот теперь это было настоящее уединение. Вдвоем в гостиничном номере. Только он и она. Огни Москвы в окне. И приглушенный свет ночника у кровати.
Она обычно не пила ничего крепче шампанского. Но от коньяка даже не зажмурилась. Выпила. Для храбрости. Чтобы не сбежать.
– Очень красивая церковь, где мы были.
Женя решила сменить тему. Надоели эти убийцы! Много чести их обсуждать. Есть люди более достойные.
– Щусев строил, – отозвался Илья.
– Да, – она кивнула. – А потом мавзолей Ленина. Такие вот разные эпохи и объекты, а архитектор один. Архитекторы – все-таки удивительные люди. Волшебники. Начертили, рассчитали, построили. И ведь стоит, не падает веками.
– Скажите еще, что вам Лахта-Центр нравится, – усмехнулся он ее наивным рассуждениям.
Но эта наивность обезоруживала его. И как он только мог ее подозревать?
– Да, мне нравится, – призналась она. – Петербург 21-го века. А вам, конечно, нет? Истинные петербуржцы любят ругать небоскреб.
– Потому что торчит. Даже из окон Эрмитажа видно.
