– Мой муж курил трубку. И его руки навсегда пропахли табаком, – призналась Адеракс, – Я с тех пор ненавижу табак.
– А у Антона-Ульриха руки холодные. Всякий раз, когда он дотрагивается до меня… бррр! Будто я лягушку трогаю. А глаза! Вы видели? Ведь они же бесцветные!! Это так неприятно.
Обе умолкли, думая о чём-то своём. Наконец, мадам Адеракс осторожно произнесла:
– Я не вправе высказывать плохих суждений об её императорском величестве. Но, если бы Вы, Анна Леопольдовна, были моей дочерью, я ни за что на свете не отдала бы Вас замуж за принца Антона-Ульриха, – и поднялась, – Простите.
Анна не успела удивиться и оценить сказанное гофмейстериной, потому что в комнату впорхнула Юлия. Она, радостная и румяная с мороза, на ходу скинула капор, запустила в угол шляпку. И прошла на середину, держа в руках какие-то листы с типографским шрифтом. Анна обрадовалась:
– Юлия! Наконец-то. Почему ты так долго?
– Взгляни, что мне удалось раздобыть!
– Что это?
– Это перевод Тредиаковского стихов из книги «Езда в остров любви».
– Ой! Дай мне посмотреть!! – Аня вытянула у неё из рук листы.
В ту же минуту отчётливо стало слышно, как к дому подъехала карета. Девушки встрепенулись.
– Мадам Адеракс, взгляните! Кто там? – попросила Аня.
Та послушно выглянула в окно:
– Принц Антон-Ульрих. Как и обещал.
Анна закатила глаза:
– О! Нет!! Уже?!
– Как всегда, очень кстати, – с досадой добавила Юлия.
– Если позволите Ваше высочество, я скажу, что Вы спите, – неожиданно предложила мадам Адеракс.
Девушки в изумлении переглянулись. Анна в порыве благодарности прижала ладошки к груди:
– Спасибо!!
Воспитательница поклонилась и вышла.
– Что это с нашей фурией? – оторопела Юлия, – Откуда вдруг такая трогательная забота?
– Ты знаешь, Юлия, оказывается, она вовсе не такая уж фурия, – поправила её Анна, – А приятная женщина. И даже милая.
Поздно вечером, укладываясь спать, Анна наблюдала за тем, как гофмейстерина задёргивает портьеры, вдруг спросила:
– Мадам Адеракс, сколько Вам лет?
– Сорок пять.
Она задумчиво подсчитала что-то в уме и печально констатировала:
– Выходит, двадцать лет Вы прожили в браке с человеком, которого презирали! Значит, Вам так и не довелось полюбить кого-то по-настоящему?
Та поставила на прикроватную тумбочку принцессы подсвечник и тихо заметила:
– Как бы скверно ни сложилась судьба, в жизни каждой женщины обязательно есть воспоминание о большой и красивой любви.
Анна заинтересованно выглянула из-под одеяла:
– И у Вас тоже?! Расскажите!!
– Вам уже пора спать.
– Нет, нет. Пожалуйста! Расскажите!
Мадам Адеракс сделала вид, что пребывает в замешательстве:
– Не уверена, что эта история понравилась бы Её императорскому величеству, так как она вовсе не отвечает тем нравственным качествам, что мне велено Вам прививать.
Разумеется, после таких слов, у принцессы разгорелись глаза:
– Обещаю, что тётушка об этом не узнает!!
– Ну, хорошо, – поддалась воспитательница.
И, присев на край кровати, она пустилась в рассказ:
– Он был капитаном королевской гвардии. Мы впервые встретились в кондитерской лавке. Он был красавец, брюнет, с изящными усиками. Думаю, он тоже обратил на меня внимание, потому что, когда в следующий раз мы снова оказались вместе в кондитерской лавке, он любезно купил мне пирожных и предложил проводить до дома. Потом было ещё несколько случайных встреч прежде, чем мы поняли, что страстно увлечены друг другом. Мы стали встречаться вдалеке от всех, за городом; в его охотничьем домике. Один раз в неделю. Я говорила мужу, что отправляюсь проведать свою тяжелобольную тётушку. Он никогда не интересовался моей роднёй, и это позволило мне почти два года «ухаживать за смертельно больной».
