– Персиковое вино для прекрасных девушек!
Стоило нам чуть дольше задержаться у прилавка, как бойкий юноша в смешной шляпе с звоночками протянул нам две чаши.
– Откуда ты знаешь, что мы прекрасные? – Дэзи положила на прилавок монету и кокетливо повела плечиком.
– Я вижу сквозь маску, красавица! – Юноша приподнял свою и подмигнул.
Подобные предложения повторялись часто, и к моменту, когда нас увлёк шумный круговорот танца, Дэзи слегка покачивалась. Грохотала музыка и каблуки по каменной брусчатке, руки сжимали руки – чужие, разные, тёплые и холодные, потные и в перчатках. Мы мелькали зыбким маревом в прорезях масок друг друга. Снова чьи-то крепкие пальцы поймали мою руку – и раскружили. Я почувствовала в ладони что-то маленькое, с заострёнными углами, но вот оно исчезло в чьей-то перчатке. Любовная записка?
– Да здравствует королева Кейлет! – воскликнул вдруг кто-то.
Волна покатилась по толпе, и на несколько коротких мгновений маски будто растворились: тёмными пятнами плесени на золотом полотне вылезли те, кто завтра ночью, после знаменующего комендантский час крика межа, останется дома. Те, кто сейчас промолчал.
– Да здравствует законный король Мидфордии! – прозвучало из другого угла площади.
Ропот смятения нарушил стройный такт шагов. Акробат на ходулях чуть не подавился шпагой, которую глотал. Стало тихо, но вот другой голос подхватил:
– Да! Слава королю Эналаи!
И толпа облегчённо взревела.
Интересно, сколько тут переодетых нуррингорских псов, которые незаметно следят за порядком? Я представила, как того несчастного, который осмелился вспомнить законного короля, уже волокут в боковой переулок. Дурман веселья развеялся.
Дэзи врезалась в меня, повисла на шее и доверительно сообщила на ухо:
– Меня сейчас стошнит.
– Пойдём. – Я взяла её за руку.
Напитавшись музыкой и смехом, мы искали тишину. Короткий переулок без названия, арка Желаний, улица Риккара Великого (её ещё называли «улицей Великой Лужи» – не так из-за ямы прямо в центре, как от недостаточного уважения к рокнурским героям). Ноги сами вели меня по знакомому маршруту.
– Проклятый дом? – Дэзи остановилась и словно бы протрезвела. – Я туда не пойду.
– Он не проклятый. И там точно никого нет.
Дом Руи сегодня единственный не светился. Высокие стены, хранившие в трещинах трагические истории нескольких семей, сливались с ночным небом.
– Всех, кто жил здесь, настигла ужасная смерть, – зловеще прошептала Дэзи, не нарушая воображаемый купол тишины вокруг дома.
– А с теми, кто приходит сюда в гости, обязательно случается что-нибудь хорошее, – заверила я. – Раньше я часто была здесь в тяжёлые минуты, и что же? Посмотри на меня теперь.
Призыв был риторическим, на комплимент я вовсе не напрашивалась. Дэзи посмотрела. В прорезях маски её глаза странно блестели.
– Ты прекрасна, – произнесла она снова шёпотом, но уже с другим оттенком. – Ну, показывай свой дом.
Как и всегда прежде, входная дверь была лишь прикрыта, но не заперта на замок. Я не хотела угодить в разлом сухих досок между прихожей и гостиной или пугать Дэзи встречей с крысами, поэтому сразу потянула её к лестнице. Ощупывая шершавые обои на стенах – кое-где они свисали жалобными лоскутами, – мы преодолели все пять этажей и выбрались на чердак. Это маленькое помещение с низким деревянным потолком сохранилось лучше всего: здесь не осталось ни мебели, ни воспоминаний… ни углов для залежей пыли. Только пауки чувствовали себя прекрасно, обживая под потолком свои гнёзда, и никакие проклятия их не пугали.
