– Мне ещё нравилось на крышу забираться, но сейчас там слишком темно и опасно.
Вместо этого мы подошли к единственному окошку без стекла. Отсюда открывался вид на площадь. Здания вокруг дома Руи жались к земле и не мешали наблюдать за праздничными огнями.
Я сняла маску, подставив лоб и щёки ночному воздуху.
– Как ты? – спросила я Дэзи. – Не мутит от вина больше?
– Прошло, – ответила она. – И ты права была, Каролина, здесь не так уж и страшно.
Дэзи тоже сняла маску и потёрла виски. Она выглядела уставшей.
– Хочешь, отдохнём немного и вернёмся домой? Необязательно ведь всю ночь танцевать. – Я улыбнулась. – Но нужно ещё купить для Мэрг груши в меду.
Отвернувшись от окна, Дэзи прислонилась спиной к стене. Долгожданные гуляния, проводы длинных дней лета уже потеряли для неё интерес.
– Домой, ты всегда говоришь… – она потянулась рукой к моей щеке, но в последний момент передумала.
– Другого дома я не помню, а этот люблю, – ответила я просто.
– Любишь, – Дэзи кивнула. – А своего капитана ты любишь?
Для себя я мысленно ответила однозначно, вместе со спазмом в горле проглотила короткое резкое слово. Вслух я сказала после некоторой паузы:
– Ты так легко произносишь это слово?
– А что в нём сложного? Сложно без любви.
Я помолчала ещё немного.
– Миро говорил, что я холодная. Что Боги создали меня из льда и печали…
– Это неправда, – быстро возразила Дэзи.
– Знаешь, – я виновато пожала плечами, – мне бы хотелось почувствовать. Любить не только наш дом и всех вас, а по-другому, по-настоящему… Но эта пустота внутри меня, она какая-то дырявая. И я не умею её заполнить.
Дэзи подошла ближе.
– Может, там не пусто вовсе? – спросила она. – Может, занято кем-то, а ты об этом не помнишь?
Моё сердце откликнулось и забилось быстрее. Что бы там ни скрывалось внутри меня, сейчас оно одновременно радовалось и ныло.
– А ты, Дэзи? – Правила хорошего тона диктовали ответный интерес. Говорить о любви мне было неловко, поэтому я спросила: – У тебя были мужчины?
Дэзи излишней стеснительностью не страдала.
– Конечно. Признаюсь, их было немало, – она хихикнула, но сразу же посерьёзнела. – Вот только мужчинам, даже лучшим из них, не достаёт важного.
– Чего же?
На фоне окна Дэзи повернулась ко мне, а я – к ней. Оранжевые блики рисовали её профиль и заигрывали с тем странным блеском её глаз.
– Мужчины, – она моргнула всего раз, – не умеют смотреть.
Я задремала совсем ненадолго, но рёбра намекали, что пора бы уже подняться с жёсткого пола. Разморенное тело казалось очень тяжёлым, и я решила начать с простого: пошевелила пальцами ног. Хм, любопытно, в каком из углов валяются туфли?
– Твоё сердце так стучит, – сонно пробормотала Дэзи.
Её голова лежала у меня на груди, вот Дэзи и заметила раньше. Я почувствовала после её слов. Странно, мне ведь было хорошо и спокойно. А что, если забившись однажды сильно-сильно, догоняя частое дыхание и сотрясающую тело дрожь, сердце больше не вспомнит свой привычный размеренный ритм?
– Вернёмся домой? – Больше я не слышала ничего, кроме этого стука.
– Угу…
Я рассеянно погладила её по волосам.
– Просыпайся, Дэзи. Тебя ждут перьевая подушка и мягкие льняные простыни.
– Как же мне проснуться, если слова твои мелодичнее колыбельной? – Она всё же села и тряхнула головой, прогоняя остатки грёз. – Мне и здесь неплохо. Можем остаться до утра… мм, до того, что через неделю. Или до первого осеннего, когда похолодает, что скажешь?
