К слову о бреде.
– Что вы имеете в виду?
– Джейми, – произнес он, – единственный выход – покончить с этим.
Я слишком устал, чтобы говорить об этом дальше, поэтому сменил тему.
– Вы узнали что-нибудь? От ваших контактов, я имею в виду. Что-нибудь полезное, чтобы ехать назад в Германию?
Он прищурился.
– Кое-что. Я узнал, что мне надо перекинуться словечком с Адрианом Мориарти. Но, как я понимаю, в этом желании я не одинок.
Адриан Мориарти был коллекционером картин, первоклассным мошенником и, как я узнал этой осенью, частым и высоко ценимым гостем европейских утренних ток-шоу. Я был удивлен, услышав, что он замешан в скандале с картинами.
– И все в порядке? Я слышал, как кто-то кричал об отъезде. – Я опустил голову. – Знаю, это не мое дело.
– Не твое, – сказал Леандр и похлопал меня по плечу. – После такой работы ты будешь хорошо спать. Только я советую тебе делать это одному и за запертой дверью. С пододвинутым к ней креслом.
– Подождите, – я замялся. – Вы и тот парень. Вы все еще вместе? Вы так и не сказали.
– Нет. – Он коснулся моего плеча и встал, собираясь уходить. – И никогда не были. Он не мог – он женат. Или был женат. Потом снова женился.
И тогда я начал складывать головоломку своими силами.
Потому что история движется по кругу, особенно моя жизнь, если Леандр любил моего отца. Я вспомнил составленный им список. «№ 74. Что бы ни случилось, помните: это не ваша вина, и вы, вероятнее всего, никак не могли этого предотвратить». Я смотрел, как Леандр поднимается по холму к дому, а потом закрыл лицо руками.
Я запер дверь. Я придвинул к ней кресло. Я лег в постель в одиночестве и, проснувшись, нашел Шарлотту Холмс, свернувшуюся на моем полу в маленький темный шар.
– Ватсон, – сонно сказала она, поднимая голову с ковра, – ты постоянно получал сообщения. Поэтому я выбросила твой телефон из окна.
Окно стояло открытым. В него задувал холодный ветер. К моей чести – к моей величайшей чести – я не стал заворачивать ее в одеяла, или кричать, или требовать ответа, или поливать комнату бензином.
По крайней мере мы находились на первом этаже.
Спокойно, как только мог, я встал, перешагнул через нее и вытащил мой телефон из куста роз.
– Восемь сообщений, – сказал я. – От моего отца. О Леандре.
– О. – Холмс села, потирая руки. – Ты бы не мог закрыть его? Подмораживает.
Я со щелчком закрыл окно.
– Очевидно, твой дядя был вчера вне зоны доступа. Что было бы не так уж страшно, если бы мой отец не получал от него электронные письма каждый вечер в течение последних четырех месяцев. Он хочет, чтобы мы проверили, все ли с ним в порядке.
Я пытался, но без успеха, не вспоминать несчастного голоса Леандра. Мой отец. Постоянно в мятом костюме. Вполне удовлетворен сам собой. Мой отец, который вел беспорядочную жизнь в двух странах, безнадежные затеи, изрядное количество мистических ужастиков, которые он писал от руки, а потом читал их мне, как в театре, по телефону, на разные голоса. Как кто-нибудь мог влюбиться в него таким образом – настоящая тайна.
Взгляд Холмс скользнул по мне оценивающе:
– Ты видел его последним.
– Я?
– Леандра. Его не было за ужином. И тебя тоже.
Я схватил два куска хлеба на кухне и пошел к себе, не в силах сидеть в комнате, полной испытующих взглядов.
– Да, меня не было.
– Нет, вы двое… – Она взглянула на мои руки. – Кололи дрова? В самом деле, Ватсон?
– Это была отдушина, – объяснил я.
