– Ты хочешь провести со мной время? – Голос ее становился всё более и более нежным и чувственным.
– Будет весело.
– А как же твоя девушка?
– Она ничего не узнает.
В ответ светловолосая принцесса потушила сигарету об его руку.
– Ааа… дура! – с криком вскочил Джон.
Только севший в машину Виктор испуганно вздрогнул от его крика.
– Что такое? – спросил Виктор, беспокойно глядя на него и оглядываясь по сторонам.
После долгого молчания, рассматривая проходящих людей, Джон, выйдя из ступора, все-таки ответил:
– Сон приснился тупой.
– Не знал, что сны бывают тупые. И что там было? – поинтересовался Виктор.
Джон не горел желанием рассказывать, что там было. Дело даже не в том, что Виктор может случайно рассказать Милане, а в беспокойстве, что он не поймет его. Джон никогда не считал сны, какими бы они ни были абсурдными, случайностями. Он верил, что они, сны, нам что-то говорят. И в этом сне он увидел что-то, но пока не знал, как расшифровать его правильно.
– Ну, Джон, расскажешь, что там было? – повторил Виктор, заметив его задумчивость.
– Ты будешь смеяться, поэтому я не хочу рассказывать.
– Нет, я не буду смеяться.
– Обещаешь?
– Конечно, – с нетерпением подтвердил Виктор.
– Ситуация была такая. Когда ты зашел в магазин, ко мне подошла девчонка. Попросила огня, ну, я ей дал огонь, потом мы разговорились, и я пригласил ее погулять. А она типа говорит: «Твоя девушка не будет против?», и я отвечаю типа: «Она ничего не узнает». А под конец прожгла мне руку сигаретой.
– А ну, проверь, может, след остался, – не сдерживая смех, произнес Виктор.
– Зря рассказал. Тебе вообще ничего нельзя рассказывать, сразу начинаешь смеяться.
– Да ладно тебе, всё нормально, я не скажу Милане.
– Виктор, смотри, только Милане не рассказывай.
– Да иди ты, – поймав его сарказм, еле промолвил Виктор.
Они положили на заднее сиденье фиалки рядом с коробкой шоколадных конфет с фруктовой начинкой, и Dodge Charger, 1970 года выпуска, выехал с парковки в теплую солнечную погоду с двумя юнцами. Разглядывая безоблачное небо, Виктор представлял радость матери от подаренных им цветов. Эти мысли еще больше пробуждали в нем эмоциональный заряд, растягивая улыбку, и он не мог дождаться момента встречи. Молчание, дающее ему возможность обдумать речь перед гостями, слегка вызывало беспокойство.
Сжимая кожаный руль, Джон планировал завтрашний вечер с Миланой. Приглушенный свет, ванна с теплой водой и двое влюбленных, плескающихся в идиллии с небрежно плавающими лепестками роз. Идеальный вечер. Думая о своих планах, никто не хотел прерывать поток наслаждения, приносящий душевную радость. Не желая уходить от мечтательных мыслей, от блуждающих в воображении образов, они незаметно для себя проделали путь от цветочного магазина до дома родителей Виктора.
– Ну что, приехали, – держа цветы и коробку конфет, промолвил Виктор.
– Вперед.
Во дворе было людно, примерно количество отдыхающих доходило до 25. Кто-то, сидя на скамейке, кормил голубей, рядом играл, размахивая руками, маленький мальчик. Чуть дальше сидела пара лет 30–35 с коляской, обсуждая семейные дела. Дворик этот находился на улице Бушардон на пересечении с улицей Рене Буланже в пяти минутах ходьбы от театра Де Ля Ренессанс. И в такой момент относительно спокойного осмотра знакомого дворика Джона неожиданно одолела необходимость поделиться с другом душевной тревогой. Простое желание выговориться при подходе к подъезду побудило его задать вопрос, любопытный вопрос, хоть и слегка странный.
