Читать онлайн Ольга Елина - Картинки с выставки. Наука и технологии в раннем СССР

© Ольга Елина, 2024

© Рутения, 2024

© Музей современного искусства «Гараж», изображения, 2024

© Государственный научно-исследовательский музей архитектуры имени А. В. Щусева, изображения, 2024

© Государственное бюджетное учреждение культуры города Москвы «Музейное объединение „Музей Москвы“», изображения, 2024

© Государственный исторический музей, изображения, 2024

© Государственный музей политической истории России, изображения, 2024

© Архив Центрального парка культуры и отдыха имени М. Горького, изображения, 2024

© Российский государственный архив экономики, изображения, 2024

© Российский государственный архив кинофотодокументов, изображения, 2024

© Российский государственный архив литературы и искусства, изображения, 2024

© Центральный государственный архив города Москвы, изображения, 2024

© Государственный историко-художественный и литературный Музей-заповедник «Абрамцево, изображения, 2024

© Государственный центральный театральный музей имени А. А. Бахрушина, изображения, 2024

© Мультимедиа-арт-музей, изображения, 2024

© Областное государственное бюджетное учреждение культуры «Ульяновский областной краеведческий музей имени И. А. Гончарова», изображения, 2024

© Пермская государственная художественная галерея, изображения, 2024

© Саратовский государственный художественный музей имени А. Н. Радищева, изображения, 2024

© Архив Андрея Кондрашова, изображения, 2024

© Архив семьи Лисицыных, изображения, 2024

Международная выставочная деятельность – тема, традиционно интересующая историков, искусствоведов, экономистов, социологов. Россия участвовала во всех всемирных смотрах, стартовавших в 1851 г. в Лондоне и ставших символом научно-промышленной глобализации. Выставка в Турине и Риме 1911 г. оказалась последней, где наша страна предстала в своей имперской ипостаси. Из-за Первой мировой войны, прокатившейся по европейским странам, почти на 15 лет прервалось всемирное выставочное движение; первая послевоенная выставка прошла только в 1925 г. в Париже. Однако уже в 1923 г. в Москве большевистская Россия, едва оправившись от потрясений революций и Гражданской войны, провела крупнейший смотр с иностранным участием. Разумеется, Первая Всероссийская (Всесоюзная) сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка с иностранным отделом (далее – ВСХВ) не претендовала на статус экспо. Однако по целям и демонстрационным параметрам она выходила за рамки всероссийских, что позволяет поставить ее в ряд международных.

ВСХВ известна прежде всего новаторским оформлением, восторженно принятым передовой советской публикой и зарубежными участниками. Поэтому она активно изучалась как феномен отечественного искусства начала XX в. Искусствоведческие исследования начались еще в СССР, особый импульс им придал период оттепели 1960-х гг., эпоха «переоткрытия» русского авангарда. С тех пор опубликовано множество фундаментальных трудов, в которых ВСХВ рассмотрена с позиций революционных художественных поисков, архитектуры выставочных ансамблей раннего СССР, истории освоения территории Центрального парка культуры и отдыха им. М. Горького и т. д.[1] В последние годы появилась серия публикаций в интернете, посвященных «обложке» ВСХВ – ее павильонам[2]. Отметим также подготовленные крупными музеями публикации и «выставки о выставке», приуроченные к юбилейным датам первого советского смотра[3]. Между тем в научно-техническом контексте выставки раннего советского периода не изучались. Это относится и к ВСХВ. Данная книга пополнит искусствоведческую историографию важным содержательным материалом.

Однако поставленные нами задачи выходят далеко за рамки заполнения историографических лакун. В предлагаемой книге ВСХВ изучена как многоплановый научно-просветительский и технико-технологический проект большевиков, несущий важную социально-политическую нагрузку и потому представляющий для исследователей самостоятельную историко-научную ценность. В центре работы – экспонирование достижений прикладной науки, технологий, связанных с сельским хозяйством – главной отраслью российской экономики в рассматриваемый период.

В истории аграрной науки начало 1920-х гг. считается полигоном идей, практик, институций, схем управления; ВСХВ транслировала публике эту разновекторную панораму. В фокусе исследования оказались самые разные грани смотра: задачи, намеченные вдохновителями выставки, успехи и сложности в их реализации; роль ученых как организаторов, экспертов и экспонентов; взаимодействие научной и художественной групп при оформлении павильонов и экспозиций; «трудовые будни» и праздники выставки; отражение события в современной ему литературе. Особый акцент – на самих научно-технических экспозициях и мероприятиях ВСХВ: их обсуждении и подготовке, участии в этом институций-разработчиков, предметном содержании, символическом значении, восприятии публикой.

ВСХВ показана в книге и как агитационно-пропагандистская кампания, призванная индоктринировать широкие слои публики, в первую очередь – крестьянство, идеями их преобразования, тотальной модернизации труда и быта. Демонстрируя выставку миллионам советских людей, проводя по ее модели многочисленные региональные смотры, большевики уготовили ВСХВ роль важной практической площадки создания «нового советского человека»[4]. И если о «сталинских крестьянах» известно достаточно много, то середина 1920-х гг. с ее противоречивыми импульсами, адресованными деревне, изучена гораздо меньше. В книге прослежено, как крестьянство воспринимало устроенную для него «школу выставки», какие отклики рождали идеи «науки для крестьян», их «воспитания знанием». Перечисленное позволило реконструировать образ крестьянина, формировавшийся в раннем СССР и отраженный выставкой.

Наконец, выставка представлена как витрина «красной дипломатии», действенный инструмент налаживания экономического и научно-технического сотрудничества с иностранными государствами в сложных условиях преодоления международной изоляции СССР.

Всестороннее изучение ВСХВ позволило поместить смотр в более широкий контекст социально-экономического развития страны, поразмышлять об образе науки и технологий в Советской России и раннем Советском Союзе. Выставка в данном случае оказалась чем-то вроде магического кристалла, через который стало возможным рассмотреть в деталях отдельные фрагменты научно-технической и социокультурной панорамы начала 1920-х гг.

Выставка была выстроена за рекордные десять месяцев. Она планировалась как юбилейный смотр к пятилетию Октябрьской революции, но дважды переносилась из-за событий Гражданской войны, «военного коммунизма», голода начала 1920-х гг. За период подготовки возник Советский Союз, что значительно расширило проект, дополнив его республиканскими экспозициями. В итоге ВСХВ отразила и показала преимущества социализма эпохи Новой экономической политики (нэп) с элементами частной собственности, свободного рынка и пр. Один из аспектов нэпа, продемонстрированный на ВСХВ, – «разворот к крестьянину-единоличнику» – программа, так и не реализованная из-за смены курса на массовую коллективизацию. Во многом именно этим несостоявшимся «разворотом», тотальной сменой государственных приоритетов объясняется «забвение» ВСХВ в социально-политической историографии раннего СССР.

Книга призвана восполнить существующие пробелы и решить самостоятельные историко-научные задачи. В ней ВСХВ предстанет не только в узком титульном значении выставки сельского хозяйства и кустарной промышленности с иностранным отделом. Мы надеемся, что получилось показать ее смотром модернизации, манифестацией авангарда не только внешнего, но и содержательного.

Одна из немногих работ, посвященных выставке как объемному историческому событию, готовилась к 30-летнему юбилею ВСХВ и вышла из печати на излете сталинизма, в 1953 г. Небольшой по объему текст М. И. Федоровой[5] оказался выстроен в соответствии с требованиями эпохи. Акценты книги – на роли партии, участии И. В. Сталина в подготовке выставки, демонстрации достижений колхозов, клеймении экспозиций «буржуазной науки», в первую очередь «вейсманистов-морганистов» Института экспериментальной биологии, превознесении показа достижений Мичурина и «мичуринской биологии» и т. д. Вместе с тем в книге проанализированы документы, связанные с партийными решениями о выставке, приведены данные по участию в ней различных групп населения, наградная статистика и пр.

К историографии следует отнести уже упомянутые работы по художественной составляющей ВСХВ, затрагивающие также некоторые содержательные аспекты (см. литературу в примечании 1).

Для общего контекста истории и методологии выставок изучен большой массив публикаций, посвященных развитию выставочного движения и отдельным смотрам – от экспо до региональных сельскохозяйственных[6].

Наконец, исследование вобрало в себя большой корпус разнообразной социально-исторической и историко-научной литературы: о советской модерности и ее месте в мировом процессе, о «культурной дипломатии» как средстве пропаганды, о судьбах крестьянства в меняющихся условиях 1920-х гг., нэпе как идеологическом предшественнике «Великого перелома», об институционализации советской науки, составе и структуре постреволюционного научного сообщества, экспериментах по «созданию нового человека» в 1920-е гг. и т. д.[7]

Переходя к источниковой составляющей исследования, назовем опубликованные материалы, отметим их многочисленность и разноплановость. Процесс формирования выставки и два месяца ее деятельности сопровождались лавиной публикаций – от изданий самой выставки (бюллетеней, журналов, сборников, брошюр, каталогов) до газетных передовиц, эссеистики, художественной литературы. Здесь особо выделим изученную в полном объеме коллекцию специальной выставочной газеты «Смычка», выходившей с 10 августа (№ 1) по 23 октября (№ 57) 1923 г.[8] Ежедневные выпуски «Смычки» рассказывали обо всех событиях ВСХВ, давали трибуну не только вдохновителям и организаторам выставки, но и ее главным адресатам – крестьянам.

Вторая, наиболее значимая группа источников – архивные материалы. Связанные с ВСХВ документы отложились во множестве архивохранилищ: Российском государственном архиве экономики (РГАЭ), Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), Центральном государственном архиве г. Москвы (ЦГАМ), Российском государственном архиве кино- и фотодокументов (РГАКФД), Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ), Государственном музее политической истории в Санкт-Петербурге, Государственном музее архитектуры им. А. В. Щусева, Политехническом музее, архиве Музея Центрального парка культуры и отдыха им. М. Горького, архиве Музея современного искусства «Гараж», ряде личных архивных коллекций. Делопроизводственная документация, фотоматериалы, кадры хроники, проектная графика, плакаты, схемы, «вшитые» в дела брошюры – длинный и увлекательный путь исследования предполагал знакомство с самыми разными источниками.

Главная коллекция документов – фонды РГАЭ: № 437 (Народный комиссариат земледелия) и № 480 (Главный выставочный комитет Первой сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки СССР) и др. Знакомство с фондом № 480 показало, что архивный поиск – не всегда «собирание по крупицам». Коллекция впечатляет объемом: сотни тысяч страниц делопроизводственной документации, отразившие все этапы устройства и проведения ВСХВ, составили двадцать описей с более чем двумя тысячами дел. Как и обширное печатное наследие ВСХВ, детализированная документация – свидетельство масштаба проекта: колоссальный выставочный механизм требовал неукоснительной фиксации и балансировки каждого рабочего шага. Обсуждение законодательных распоряжений партии и правительства, организационные решения руководства ВСХВ, действия исполнителей, все стадии строительства и художественного оформления, академические дискуссии о составе экспозиций, перемещения материалов и экспонатов, каждая ассигновка – будь то ремонт проколотой шины «Форда» директора выставки или заказ сапог для охраны – все тщательно протоколировалось и отправлялось в архив. Не будем забывать о сопутствующих подобным проектам задачах жесткой экономии, финансового контроля, предупреждения растрат и воровства, плодящих дополнительную канцелярскую бюрократию. Но обратим внимание: при всей объективной необходимости практика документирования явно дрейфовала в сторону тотального «учета и контроля». Во множестве случаев очевидна избыточность бюрократии. То и дело создавались комиссии, разбиравшие незначительные ошибки и сбои: не того размера калоши, выписанные для сотрудников, опоздание с подачей служебной машины важному иностранному гостю и пр.