И тут раздался голос. Это была Фая.
– Сейчас будет больно.
Я выставила руки перед собой, защищаясь от бешено вращающегося мира, но нечто извне выбило меня из череды оборотов. Это было похоже на космический выстрел в невесомость. Все замедлилось, плавно парило, и было не-здесь, будто в пузырях, а я, вне этих пузырей, смотрела через пелену на мерцающие огоньки лазов вдали, и другие сцены из прошлого, как разные эпизоды одного и того же шоу, все одновременно и безучастно. Я будто провалилась между вагонов существования, и этому сопутствовало болезненное чувство простуды и вывернутого предплечья. Смотреть было непросто, прижимало давлением, словно моему сознанию уши сдавило руками.
– Послушай, – сказала Фая, – я знаю, это непросто понять, но попробуй, пожалуйста, потому что все, что я скажу – это правда.
Ее слова возникали в необычной манере, как бы написанные заранее, и от этого тошнило. Я хотела вернуться в обороты, но у моего мыслительного процесса был сбит прицел, и языки не поддавались контролю. Грани тоже. Все, что я могла, – воспринимать слова Фаи, которые ложились на меня как гриппозное одеяло посреди железнодорожных путей.
– Перед тем, как ты проснулась в лодке, что-то произошло. Что-то очень важное. Ты не помнишь этого. Твоя память обрывается там, где ты остановилась отдохнуть, у стеклянного дна улья. Я не хотела тебе говорить. Честно, не хотела. Но так будет лучше, чем ты увидишь сама. Я расскажу тебе. Я не хочу, чтобы ты переживала это снова. Это невыносимо. Зачем ты сделала это? Зачем? Я же говорила тебе, что менять веки опасно. Разве нет? А ты все равно поменяла. Ну почему? Ты поменяла веки и оказалась в чужеродном пространстве. Существо за взглядом которого ты оказалась, гармонизировало арки-мозаики, выстраивало их в определенном порядке, чтобы их настроения совпадали до того, как внутри созреет вопль. Если арки не выстроены в срок, то существо должно было безмолвно умереть, опасть оземь, как цветок, разорванный кашлем. Если бы только это произошло, ты вернулась бы обратно, но существо успело собрать мозаику, и его вопль вырвался наружу стрелой. И что-то случилось. Ты, твое сознание, вместо того чтобы остаться в теле существа, оседлало этот вопль. Ты оказалась за взглядом у вопля, рвущегося в небо. И это убило тебя. Ты сошла с ума.
Голос Фаи затрясся эмоциональными вскаверками. Мне еще сильнее сдавило голову.
– Когда я вернулась, ты лежала там, мертвая, на бутылочных ступеньках, с разбитым сознанием. И я не могла в это поверить. Стоило мне только отойти – и что ты наделала? Что ты наделала?! Осколки твоего сознания таяли на глазах, я теряла тебя. И тут появился он. Высокий, в плаще. Сказал, что его зовут Коллекционер и что он может помочь. Сказал, что знает, как продолжить твою жизнь, но предупредил, что ничего не будет как прежде. Что раз уж что-то разбито, то целостности не вернуть. Что твое «я» будет теперь раскидано. Мне ничего не оставалось. Я согласилась. Я была согласна на все, только бы сохранить тебя. И он разобрал тебя на фрагменты. Каждый фрагмент он поместил в отдельный мир, в отдельное тело. И каждая из них, каждая из тебя, живет теперь свою отдельную жизнь и не знает о существовании других. Единственное, чего Коллекционер не смог разделить, это способность видеть направляющие сны. Только один из этих фрагментов, лишь одна из тебя сохранила эту способность.
