Кавиан. Альфа - страница 31

И всё же мне нравилось, не смотря на усталость. Как не быть счастливой, когда я сама познаю высоты, которые два дня назад были для нас под запретом. Наслаждалась небом я до самого вечера, до полнейшей усталости. Измученные крылья уже не могли держать на лету, прерывистый мах это сигнал, что вот-вот и я упаду, но ко мне подлетает Иртисс, и внезапно, полностью обнимает, прижимает к себе, обхватив мою талию. Мы смотрим друг на друга, и ничего не говорим. Учительница уверенно держится на лету и помогает держаться мне.

– Смотри, не влюбись, – пошутила она, – скажешь, когда вернёшь мах.

– Будете меня вот так держать?

– Неприятно что ли?

– Я про другое. Не тяжело?

– Нет. В Эйга-Тэх… ну, на границе, я помогала выбираться раненым кавианкам, а там тётки поздоровее тебя.

Она говорит правду, не просто же так на её лбу знак «спасительницы сестёр», который вчера приметила даже моя мама. Но не стала спрашивать у келле, почему кавианки были ранены и откуда Иртисс их выводила. Меня волновало другое – когда домой?

– Скоро, – ответила келле и отпустила меня. Я смогла лететь дальше.

Мы отправились к каким-то «рисовальщицам». Иртисс объяснила по дороге:

– С утра тебе должны были нанести на лоб символ Агма и моё имя, чтобы все знали, чья ты ученица. Но после инициации к рисовальщицам слетается целая толпа, только зря потратили бы время в очереди. Сейчас они должны быть свободны.

Не обманула. Прилетев на иплис, мы застали нескольких кавианок в иинэ, сидевших вокруг пустой лежанки из палов и листьев. Женщины, с сяжек до ног усыпанные рисунками и узорами, как будто ждали именно нас – сразу попросили подойти. Иртисс зашла мне за спину и легонько подтолкнула в сторону лежака.

– Фиа э лоа, – поздоровалась наставница с мастерицами рисования, и я повторила за ней.

Добрые кавианки жестом просили меня лечь.

– Пожалуйста, располагайся.

Рисовали недолго, всего лишь кистями нанесли мне на лоб чёрную смолу, которая твердела в форме символа семьи Агма, прямо под моим собственным именем. Рядом нарисовали имя Иртисс.

– Пока не трогайте его, чтобы форму не нарушить, – сказали мне мастера, – символы из смолы со временем нужно обновлять. Имя вашей келле сотрут после обучения, а знак Агма вы можете вместо рисунка просто шрамировать.

– Это больно, – сказала я.

– Зато навсегда.

Шрамировано у меня только два символа: «Нэ’Тус» и «Дочь королевы Кэ-Ус».

Я рефлекторно потянулась ко лбу, но Иртисс перехватила мою руку и потянула, чтобы я встала с ложа.

– Спасибо вам, – поблагодарила она, и мы улетели.

Какой насыщенный был день, даже не успела заметить, как солнце уже катилось к закату. Иртисс обрадовала меня окончанием тренировок на сегодня, а потом осчастливила новостью что мы летим на озеро Оос, купаться. Наконец-то!

Вечером, на озере собирался весь сад. Я ещё пока летела, гадала, как тут купаются. Вряд ли как в Амми, там у нас полно маленьких водоёмов, где купаются отдельные группы разных нелле. Но здесь озеро, и оно огромно, а ещё огромен слетающийся рой. Тихое днём Оос на глазах становилось оживлённым и бурным местом. И то о чём я подумала сразу, оказалось верным: все купаются вместе, без разделения на группы. Понимаю, тут не до уроков скромности, и все голышом без всякого стеснения купались и отдыхали после тяжёлого дня, но… так непривычно. Стесняюсь.

Но как легко взрослые кавианки сбрасывают свои иинэ или капоа. Все красуются телами, а молодые, как я, вжимаются в землю, стесняясь своих пока невыдающихся форм. Но окружающая беззаботность, расслабленность, радость, а ещё дикое желание с самого утра окунуться в чистые воды и смыть с себя всю грязь и пот, сами собой побеждали стеснение.