К вечеру, когда жара стала спадать, всех вывели на плац. Молодые присягнули на верность царю батюшке. Дошло дело до наград. Награжденные построились в одну шеренгу. И лично сам Барятинский раздавал кресты. К кому подходил генерал, тот представлялся, получал крест и громко благодарил. Так дошло дело до поручика Дюжева.
– Сотник первой сотни поручик Дюжев!
– Не понял, – растерянно сказал Барятинский, – какая еще первая сотня, ты что? Полковник Семкин, объяснитесь. Кто ему мог доверить сотню?
– Я, ваше благородие, доверил. Он хорошо проявил себя не в одном бою, и казаки ему доверяют.
– В каком бою? – спросил Барятинский.
– Дюжев участвовал в боях простым солдатом, и только по возвращению был назначен сотником. И считаю – заслуженно. В последнем бою он шел первым в бой, был ранен.
– Ранен? – генерал стал осматривать его, – куда ранен?
– В голову, – сказал Дюжев.
– Ладно, мы потом поговорим, племянничек.
– Ваше высокоблагородие, поручик Дюжев в числе награжденных, – сказал полковник Семкин.
Барятинский вернулся к Дюжеву, осмотрел опять с ног до головы.
– Поручик, не знаешь, как за несколько месяцев зарабатывают кресты? Казаки по пятнадцать лет служат, и бывает, без крестов. А ты, значит, успел за несколько месяцев героем стать.
– Ваше благородие, не надо мне крестов. Но ваши слова унижают мое личное достоинство, – строго сказал Дюжев.
Барятинский обратился к Семкину:
– Креста не дам, а сотней пусть командует, если казаки сами выбрали.
Генерал со строгим видом прошел дальше.
– Да, поручик, – сказал капитан Левицкий, – в этой армии тебе с крестами не ходить.
– Да что кресты, хорошо, не прогнал совсем. А ведь мог, – сказал Дюжев, выходя из строя.
Кузьмину в тот день дали есаульские погоны и георгиевский крест. С того дня в гарнизоне жизнь пошла своим руслом. Командующий нас в большие битвы не пускал. То ли от того, что племянник его служил, то ли помня тот бой, когда из полка половина уцелело. Но в большие битвы полк не пускали. Лишь на истребление маленьких банд, которые почти не оказывали сопротивления. Казаки стали ленивыми и непослушными, доброе отношение Семкина к солдатам плохо отразилось на дисциплине. Пошли пьянки, драки, некоторых ловили даже на продаже оружия, патронов. Семкину пришлось многих казаков и солдат высечь. Но и это не помогло. Тогда полковник написал письмо командующему с просьбой ввести его полк в состав действующих войск, так как казаки засиделись на месте.
Глава 4
Это лето выдалось ужасно жарким, еще не было ни одного дождя. Толстые стены военной академии уже не спасали от жары. Но учиться надо. Профессор сделал так, что я учился только у него по всем предметам. Учеба давалась мне трудно, и если бы не профессор, меня бы выгнали. Каждый день, идя домой с новыми друзьями, которыми я здесь обзавелся, подолгу купался в реке. Ребята были все хорошие, но близко сдружиться я ни с кем не смог. Они меня считали женатым человеком. С Дашей мы действительно жили, как муж и жена. Но только так казалось посторонним. Спали мы в разных комнатах. Граф и Богдан писали мне письма. Они держали меня в курсе всех событий. Сусликов после того, как его Барятинский выгнал из армии, поселился в Ростове у своего брата. За ними следили лучшие наблюдатели жандармы. И начальник жандармерии Казимир Астахов стал частым гостем у профессора. Он рассказывал о всех передвижениях людоедов. Все вечера мы проводили у профессора. К нему из Петербурга приехала погостить дочь Галина, которая очень сдружилась с Дашей. Наша новая винтовка почти была готова, но я боялся, что ее разорвет при выстреле. Мне хотелось сделать структуру метала твердым, это могло облегчить винтовку, но я не разбирался в металлах. Профессор спорил, что не разорвет, если сделать ствол толще. Мне же хотелось, как можно, облегчить винтовку. Такие споры у нас были каждый день, иногда они доходили до скандалов, но они были творческими и, как только мы заканчивали работать, все становилось как прежде: в мире и согласии. Галя, дочь профессора, была очень веселой и большой любительницей над кем-нибудь пошутить. Как-то она, шутки ради, хотела пошутить над Сусликовым. Но один только взгляд его поверг Галину в ужас. Спустя неделю, Галя пошла в лавку за продуктами и надолго задержалась. Профессор пришел с работы, но Гали еще не было. Мы стали тревожиться, куда она пропала. Вдруг в дверь постучали. Я открыл, на пороге стоял Астахов.
