– Да, как тебе сказать, – задумался Доценко, – армяне, они что евреи – хитрые, без мыла в жопу влезут.
– Да, я слышал, что так про хохлов говорят, – пошутил Богдан.
– Не, мы не все такие, – продолжал очень серьезно Доценко, – но не спорю, есть и среди нас такие.
– Пашко тоже хохол, а меня от пули собой заслонил!
– Воюют они славно, тут не придерешься.
– Да что тут смотреть, – перебил Богдан, – вон, смотри, и хохлы, и русские, и горцы лежат. И что им теперь надо? Разные люди, все по-разному и живут. Вот граф лежит, а вокруг простые люди. А польза стране от них одна.
– Сотник, генерал тебя вызывает, – крикнул Макаревич.
Богдан встал, поправил форму.
– Петь, я сейчас приду.
Граф застонал. Ему было очень плохо, он не мог встать, сильно кружилась голова и тошнило. На той стороне Аргуна было полно солдат – целая армия. Вдалеке виднелись казачьи копья. Хороший у них генерал, казаков бережет. У нас наоборот получается. Подходя ближе, Богдан увидел Микояна. Он бегал вокруг генерала и что-то ему рассказывал. Генерал его не слушал, он давал команды своим командирам. Но это не мешало Микояну прогибаться. В стороне стоял хорунжий Шустров и брезгливо посматривал на Микояна.
– Что он от него хочет? – спросил Богдан у Шустрова.
– Крест, наверное, себе выпрашивает, – сказал хорунжий и сплюнул.
– Да отстань ты! – громко крикнул генерал на Микояна.
Богдан и Шустров, не выдержав, громко засмеялись. Услышав их, генерал быстро подошел к ним.
–Казаки, он у вас всегда такой? – спросил генерал.
– Армян, – пожал плечами Шустров.
– Генерал Мищенко, – по-военному представился генерал.
– Хорунжий Шустров.
– Сотник Кузьмин.
Мищенко внимательно взглянул на Богдана.
– Ты, сотник, первым влетел в долину?
–Первым был граф Дюжев. Я – вторым, – по-военному, четко ответил Богдан.
– Я видел тебя! А кто, ты говоришь, первый?
– Граф Дюжев.
– В Петербурге я знал графа Дюжева, – задумчиво начал генерал, – но, уверен, это не он. Тот на такое не способен.
– Ваше благородие, граф ранен в голову, а у нас нет врача. Есть у вас хороший доктор?
– Да, конечно есть, он в палатке сделал уже много операций вашим казакам. Уверен, что и сейчас этим занимается, мы его беспокоить не будем. Швеца ко мне! – приказал генерал.
Швец был худощавый, молодой врач, в белом халате. Он быстро бежал в нашу сторону. На халате было много крови. Скорее всего, он только что делал кому-то операцию.
– Пойдем, посмотрим, кто присвоил себе титул графа.
Генерал шел впереди, привычно перешагивая трупы людей. Подойдя ближе к графу, вдруг крикнул:
– Петр Дюжев, это вы? Но как вы здесь?
Дюжев тяжело открыл глаза. Он смотрел на генерала, но не узнавал его.
– Богдан, друг, где ты? – Тяжело спросил граф, теряя сознание.
– Давайте, несите его срочно к профессору, пусть он его осмотрит.
Графа положили на носилки и понесли в палатку. Генерал смотрел ему вслед, не веря глазам, повторял:
– Не может быть! Не может быть!
–Ваше благородие, позвольте спросить, что в этом такого, что он здесь? Я – его друг, – сказал Богдан.
– Сотник, это просто невероятно! Я знаю его давно. Он вырос практически у меня на глазах. Он рос ужасным грубияном и невежей, последние годы его кроме женщин не интересовал никто. Пожалуй, самое плохое о нем я не могу рассказать даже вам, его другу.
– Как он воевал?
– Лихо, – ответил Богдан, – он у горцев на расстреле уже успел побывать.
– Да? И как он себя вел на расстреле?
