Можно же было держать ушки на макушки и послать Бурцева уже после концерта. И после того как мне таки Самойлов распишется на груди — зря что ли такое на такое откровенное декольте позволила себя уломать сегодня?
Ну, это конечно, если Тимурчик меня бы до того концерта довез…
Мог ведь бросить где-нибудь посреди дороги, предложив пройтись пешочком километров тридцать, чтобы похудеть маленько.
С другой стороны, сейчас я уже почти на той стадии, когда сама хочу попроситься на улочку, пройтись пешком.
А Андрей как назло и ведет чудовищно спокойно, ровно, не прибавляя скорость где это возможно, и то и дело кого-то пропуская.
— Не люблю рисковать, знаешь ли, Юленька, — улыбается он, заметив как я кошусь на спидометр, — тем более, что у меня сегодня суперценный груз!
Ладно, может все не так и плохо.
Проблемы плохого музыкального вкуса — не проблемы. Тем более, что мой отец тоже слушает это старье, а я с ним на дачу езжу — так что иммунитет у меня есть даже к Газманову.
Главное — это ведь то, что я Тевтонцеву кажется действительно нравлюсь. Уже неплохо!
В какой-то момент у Андрея заканчиваются слова. Он уже расхвалил мне и своих любимых музыкантов, и свою супер-осторожную манеру езды, и раскритиковал “лихачей”, что его обгоняют. Я аж прикусываю кончик языка, чтобы не спугнуть вожделенную тишину. Это я умею — нацеплять мечтательный вид и прикидываться ветошью. Потому что опять таки, отношения в которых пара дофига общается — это все про тех, кто может выбирать и перебирать. У некоторых же людей выбор не особо велик. Для них и придумали мудрость “с интересными людьми и помолчать интересно”.
— Ну что, в музей, завтра? — уже остановившись у моего дома интересуется Тевтонцев.
Я мысленно припоминаю количество срочных заказов.
Честно говоря идея с музеем мне не очень-то и нравится, но меня же пригласили. Как от этого отказаться? Андрей вроде не так уж плох. По крайней мере, в машине не накурено и аккуратно.
— Давай с утра выедем. Часиков в одиннадцать. А я сдвину мои планы на вечер.
— Планы? Какие еще планы? — Андрей недовольно подергивает краем рыжеватых усиков. Будто и вправду всерьез к кому-то ревнует.
Это… Даже чуть-чуть приятно, что меня можно ревновать.
— Рабочие, Андрюш, исключительно рабочие, — фыркаю, отмахиваюсь, — у меня два торта на послезавтра заказаны. С ними знаешь сколько возни?
— А. — Тевтонцев скучнеет, и милостиво кивает, — работа это святое, конечно. Заеду за тобой в одиннадцать. Не задерживайся.
— Не буду, — киваю я, мысленно отодвигая блюдечко терпения от этой капли дегтя. Ну подумаешь, занудствует. Я же и вправду заставила его ждать.
Поднимаясь на свой обожаемый третий этаж заставляю себя улыбаться. День прошел не зря. Неделя прошла не зря! Я подготовила фуршет, получила неплохую рекламу за счет одноклассников, маленько отостила Бурцеву за годы его травли и даже получила приглашение на свидание. Есть чем гордиться. Есть!
Я знала, для чего это делаю.
Знала, что уже в дверях моей квартиры меня будет кому просветить придирчивым взглядом, оценить степень удовлетворенности, упереть руки в бока и потребовать:
— Рассказывай!
