– Быстрее, до края крыши! – командует Энтони срывающимся на истерику голосом.
Трясет всех. Четверых англичан от ужаса, еврея – от разливающейся по телу боли. На середине пути он начинает захлебываться кровью, словно тонет в собственном соку, и это очень плохая новость.
– Ты как, протянешь? – пытается сделать хоть что-нибудь Ким.
Но Арнольд отвечает лишь кровавым плевком изо рта.
– Чертовы наци! – не может сдержаться Гай. – Ему нужна помощь!
– Сначала надо спуститься, – берет себя в руки Блант. – Вон туда! Скорей!
Одноэтажная Англия скрывает своих сыновей. Та самая черепица, по которой они бегали школьниками и, может быть, даже студентами, позволяет быстро уйти. Под пологом осеннего вечера беглецы преодолевают целый квартал по крышам, усаженным печными трубами, и за считанные минуты покрываются спасительной сажей. Теперь их и мать родная не узнает. Они спускаются в кусты, выходящие прямо на Милтонс Уолк. Кругом патрули с фонариками и собаками прочесывают округу.
– Надо в больницу! Срочно! – не может совладать с собой Гай.
Его черный от копоти рот закрывает такой же черной рукой Маклейн.
– Тише! Хочешь, чтобы нас четвертовали? Мы теперь в розыске, какая больница!
Ким и Энтони держат теряющего сознание Арнольда, пытаются заткнуть дыру в его спине. Впрочем, из нее ничего не вытекает – пуля прошла идеально между ребер, аккуратно их раздробив и позволив им заткнуть отверстие, поэтому самое страшное сейчас происходит не в месте ранения, а глубоко внутри Дейча.
– Нас вот-вот выследят! Надо где-то укрыться! – взывает к здравомыслию Блант.
– Колледж Святой Троицы, – приходит в голову Киму. – Помните подвал, где мы прятались от учителей?
– И ни одна живая душа не могла нас найти! Давайте туда. Скорее! – с яростным надрывом шипит Дональд.
Они выжидают подходящую паузу между двумя патрулями и как могут бегут с раненым через небольшой сквер. Прячась за деревьями и кустами, выходят к достопочтенной Кинг-стрит, пробираются на Джесус-лейн и, несмотря на то, что они атеисты, Иисус помогает им добраться до подвала Тринити-колледжа возле того самого места, где триста лет назад на голову Ньютону упало яблоко, искусившее его создать современную физику.
Наощупь они пробираются по темному подвалу, очищая затертые временем воспоминания о своих приключениях здесь. Рефлекторная память позволяет им быстро освоиться в чертогах под храмом, где ничего за десять лет не изменилось. Ким и Дональд сажают раненого на один из стоящих у стены ящиков и пытаются удержать его в удобном положении, если это понятие вообще применимо к захлебывающемуся собственной кровью человеку. Глаза привыкают к льющемуся из подпотолочных окошек лунному свету, и всем становится виден масштаб проблемы.
– Вы как? Протянете минут двадцать? – спрашивает Ким. – Надо дождаться, когда патрули прочешут эту местность и рассеются по городу.
Вместо ответа изо рта Арнольда выплескивается очередная порция крови. Даже несмотря на мрак и покрывшую беглецов печную копоть, заметно, как Дейч побледнел. Глаза закатываются, а тело мякнет.
– Держись! – шепчет кто-то из англичан.
Но Арнольд не может дышать – чертова пуля пробила артерию в легком.
– О нет, нет, нет… – Ким первым начинает понимать весь творящийся перед ним ужас. – Это невозможно! Так не бывает!
Остальные тоже осознают действие неподвластного разуму рока. Дейч перестает сражаться с судьбой, и его голова безвольно падает набок. Еще минуту четверо англичан неподвижны, не могут поверить своим глазам.
