– Александра Родионовна? – Он протянул мне сухую крепкую руку. – Очень приятно. Сергей Владимирович. Можно просто Сергей. Сережа.
– Можно просто Саша, – в тон ответила я.
– Ну и славно… – Он окинул взглядом пустое рабочее помещение. – Как-то тут не слишком многолюдно.
– Сотрудники в командировках, – важно пояснила я. – Если вам нужен кто-то конкретно, можно справиться у Веры Пал…
– Не нужен, не нужен… – прервал меня кадровик. – Это я так ляпнул, не подумавши.
Он снова улыбнулся и подмигнул понимающе: мол, не забивайте мне баки, Александра Родионовна, знаю я эти ваши командировки…
– Зато никто не помешает, – сказала я. – Сделать вам кофе? Тут есть растворимый. Или чай.
Но кадровик вдруг поднял вверх палец, словно осененный внезапной идеей.
– Знаете что, Саша? Я предпочел бы поговорить в неформальной обстановке… – Он еще раз скользнул взглядом по комнате. – У меня такое впечатление, что мы будем смущать тех немногих… э-э… работников, которые… э-э… не пребывают в командировке. Все-таки я из отдела кадров, сами понимаете. Не хотелось бы мешать здоровому производственному процессу.
– В неформальной обстановке? – переспросила я. – Это как?
Кадровик заговорщицки качнул головой.
– А вот пойдемте, сами все увидите… Пойдемте, пойдемте.
Мы вышли на улицу, и февраль немедленно отхлестал нас по щекам зарядом колкой снежной крупы. Мороз был нешуточный, за двадцать градусов. Я покосилась на тонкие штиблеты кадровика: пожалуй, неформальность начиналась именно с них – по крайней мере, неформальность отношения к зимней погоде.
– Вам не холодно, Сергей? В таких туфельках…
Он улыбнулся:
– Это не страшно, Саша. Мы ведь не пешком пойдем… – Кадровик шагнул в сторону и распахнул передо мной заднюю дверцу стоявшей у тротуара черной «Волги». – Садитесь, не бойтесь. Садитесь, садитесь…
Я попятилась от неожиданности. Что за дела такие? Мужчина вытащил из-за пазухи удостоверение в красненьких корочках, помахал им и сунул назад в карман:
– Вот. Садитесь.
Это становилось интересным. Подобного вывиха моя автоматическая программа явно не предусматривала, но я не чувствовала ни капельки страха. Наоборот – в моей жизни наконец-то происходило что-то непредсказуемое. По крайней мере, пока. Пока. Покойный оперуполномоченный капитан Знаменский очень любил это слово.
– Чем это вы у меня перед носом помахали, Сережа? – поинтересовалась я, делая еще один шаг назад. – Сейчас вроде не лето, веера ни к чему. Дайте-ка посмотреть, кто вы да что вы. Я ведь, знаете, к незнакомым мужчинам в машину не сажусь. Мама не велит.
Кадровик переступил с ноги на ногу: по-видимому, мое поведение выходило за рамки стандартной реакции обычной гражданки-полуавтомата. Поколебавшись секунду-другую, он снова вынул удостоверение, раскрыл и протянул мне. Слева на красно-кирпичном фоне красовалась фотография моего нового знакомца, круглая печать и большой остроконечный щит с гербом и тремя крупными буквами КГБ. Справа…
– Старший лейтенант Свиблов Сергей Владимирович, – прочитала я вслух. – Оперуполномоченный Управления КГБ по Ленинграду и Ленинградской области. Владельцу удостоверения разрешено хранение и ношение огнестрельного оружия… Вы ведь не застрелите меня, Сережа?
– Там видно будет, – пошутил он и стукнул ногой о ногу. – Саша, прошу вас, садитесь. Так и простудиться недолго.
– А я вас предупреждала, – заметила я, влезая в теплое «волжское» нутро. – В таких туфельках да на оперативную работу…
