Читать онлайн Аглая Старостина - Китайская мифология: обитатели небес, духи местности и демоны

Эта книга предназначена для первоначального знакомства читателя с китайской мифологией и построена как справочник. Каждая статья в ней посвящена одному мифологическому персонажу или их группе, объединенной именем. Всего таких статей здесь тридцать одна.

Говоря «китайская мифология», автор подразумевает прежде всего народную мифологию ханьцев – самого многочисленного народа мира в целом и Китая в частности. При этом в мифологии ханьцев в широком смысле можно выделить разные слои. Кроме интересующей нас непосредственно народной мифологии, неразрывно связанной с народной религией, существуют мифология даосизма, мифология китайского буддизма и даже мифология, на которой строилась государственная религия императорского Китая.

Хотя все персонажи, описанные в этой книге, были частью именно народной ханьской мифологии, развивавшейся в течение тысячелетий, сама эта мифология ни в коем случае не была изолированной системой, не подверженной внешним влияниям. Напротив, она постепенно вбирала многочисленные инокультурные представления об устройстве мира и населяющих его богах, добрых и злых духах и волшебных зверях.

Кроме того, эта мифология впитывала конструкты государственной идеологии и религии, элементы самых разных культов, бытовавших у народов, рядом с которыми жили ханьцы или с которыми они так или иначе сталкивались, и больших организованных религий – в первую очередь, разумеется, буддизма и даосизма, но также и ислама, христианства, зороастризма и манихейства. В этом процессе народная ханьская мифология безостановочно пополняла арсенал фантастических существ и связанных с ними историй.

Те религиозные и мифологические системы, из которых черпала народная мифология, тоже многое из нее брали. Религиозный даосизм в особенности с самого своего появления на рубеже веков формировал свой пантеон, щедро заимствуя из современных ему популярных культов. Хороший пример в этом отношении – Мао-нюй, или Волосатая дева, которой посвящена одна из статей раздела «Бессмертные»: из лесного чудища народных поверий в даосской традиции она превратилась во взыскующую бессмертия придворную даму. Даосизм не изменил этой привычке и в дальнейшем, и современные даосские храмы нередко бывают возведены на месте старых народных святилищ.

Закономерно, что не только Мао-нюй, но и некоторые другие из рассмотренных в книге персонажей – например, многоликий воинственный Гуань-ди, бог-защитник и податель богатства, хозяйка сада с персиками бессмертия Си-ван-му или повелитель(ница) плодородной земли Хоу-ту, – занимают значительное место в пантеоне даосизма. Однако изначально их культы появились в народе. По сей день они продолжают сосуществовать со своими даосскими вариациями.

Другие же герои этой книги остаются преимущественно богами народной религии – например, духи кровати чуан-шэнь или богиня отхожего места Цзы-гу. Иногда их включают в число даосских богов, но только второстепенных.

Есть среди рассмотренных в книге персонажей и демонические существа, которым не находится места ни в числе божеств официальных религий, ни в народных культах. Таковы страшная птица гухо, шаньсяо – одноногая горная нечисть или лэй-гуй – безобразный громовой бес: им не поклоняются, от них только защищаются.

Персонажи китайской буддийской мифологии в книге отдельно не рассмотрены, хотя о них говорится в той или иной связи в нескольких статьях. В Китае буддизм сосуществует с народными культами и даосизмом уже два тысячелетия. В течение всего этого времени он делился с ними элементами картины мира и пантеона. В свою очередь, и сам буддизм усваивал китайские представления об устройстве вселенной и перерабатывал местную мифологию, перевоспитывая («обращая») и переименовывая ее персонажей. Так был обращен в буддизм и упомянутый выше Гуань-ди, который вошел в число духов – защитников монастырских обителей. Во многих преданиях и сказках, вполне секулярных или связанных с тем или иным народным или даосским культом, людям помогают справиться с демонами буддийские божества или священнослужители. Так, бодхисаттва Гуаньинь укрощает демоницу Шуй-му и останавливает напущенное ею наводнение. Праведный судья Бао-гун побеждает пять мышей-оборотней, только когда получает чудесного Нефритового кота от самого Будды. В народной сказке крестьянам удается поймать дикое существо, объедающее сосновые иглы, только с помощью буддийского монаха[1] – и так далее, и тому подобное.

В ходе развития ханьской народной мифологии становится все больше источников, по которым можно ее изучать. В этом процессе можно условно выделить четыре больших периода:

– древность (с незапамятных времен до начала императорской эпохи, то есть до III в. до н. э.) – здесь мы располагаем относительно небольшим числом фрагментарных письменных свидетельств в исторических, философских и поэтических памятниках;

– поздняя древность и раннее Средневековье (примерно до IX–X вв.), когда начинаются процессы, которые привели к становлению синкретической мифологии, – в это время появляются многочисленные сборники рассказов об удивительном и парадоксографические сборники;

– период развитой поздней народной мифологии (до середины XX в.), о котором мы можем судить в том числе по вернакулярной литературе и, ближе к концу, по свидетельствам фольклористов и этнографов – любителей и профессионалов;

– современный период, когда увеличивается число профессиональных записей фольклора, распространяются средства массовой информации, наконец, интернет, которые тоже становятся средой для бытования и развития мифологических представлений.

Ханьская мифология в целом всегда сохраняла выраженный регионализм. В разных районах, населенных ханьцами, наборы мифологических персонажей никогда не были одинаковыми, точно так же как разнились и религиозные культы, бытовые обряды, а также популярные сюжеты преданий и сказок. Это тоже было связано с тем, что ханьцам на разных территориях приходилось контактировать с разными народами и культурами, а кроме того, у каждого региона был и есть собственный религиозно-мифологический профиль. Если на северо-востоке и на Шаньдунском полуострове следует ожидать существенных влияний тунгусо-маньчжурских шаманских традиций, то в фольклоре и верованиях ханьцев Шэньси, например, заметно влияние ислама, а в Сычуани или Цинхае в первую очередь ощущается близость Тибета и тибетского буддизма. Мы постарались учесть в книге региональную специфику: в тех случаях, когда рассматриваемые здесь божества, духи, демоны и прочие существа известны (или были известны) преимущественно в определенных районах, это специально указано в статье. В этом смысле характерен случай Шуй-му – Матери воды: персонаж с таким именем известен только в двух отчетливо очерченных регионах, во-первых, на северо-западе и северной части центра страны, во-вторых – на востоке. При этом замечательно, что, если некоторые мотивы в рассказах о двух Матерях воды и совпадают, в первом случае это доброжелательная богиня, во втором – чаще всего демон.

Описание мифологических систем само по себе – нетривиальная задача. Словарный формат в этом отношении, безусловно, несовершенен. Есть несколько возможных опций, перечислим три наиболее очевидные. Во-первых, можно выбрать мифографический подход, который превращает обломки архаических верований в связные повествования и каталогизирует всех доступных в древних памятниках персонажей, при этом проводя между божествами, духами, демонами и людьми сложные генеалогические связи. С другой стороны, можно начать с объяснения картины мира, лежащей в основе мифологии, и продолжить изложением мифов, сгруппированных тематически. Третий, но далеко не последний, способ – изложение мифов в хронологическом порядке.

Первый подход на материале китайской мифологии использовал Юань Кэ (1916–2001) в своей книге «Мифы Древнего Китая»[2]. Второй избрал Сергей Михайлович Георгиевский (1851–1893) в «Мифических воззрениях и мифах китайцев» (1892), первой западной обзорной работе по этой тематике. Третий – Борис Львович Рифтин (1932–2012) в статье «Китайская мифология» в энциклопедии «Мифы народов мира»[3]. Из трех перечисленных наименее благодарным кажется мифографический подход. Его основной компонент – реконструкция мифов, но материала для того, чтобы получить полную картину древнекитайских верований, у нас недостаточно. Поэтому цепочки гипотез часто повисают в воздухе. Когда объединены все эти подходы, получаются лучшие результаты. Пример такой работы – более поздний расширенный очерк Б. Л. Рифтина, посвященный китайской мифологии, который был опубликован во втором томе энциклопедии «Духовная культура Китая» (2007). К нему мы и отсылаем читателя, если ему потребуется краткая систематическая характеристика китайской мифологии.

Если же говорить об описании сколько-нибудь полном, то многовековая история ханьской культуры и обширность территории, на которой она бытовала и бытует, делают любую попытку полностью охватить ее мифологические системы в рамках одной книги хотя бы в общих чертах бесплодной. Возможно, в некотором приближении это могло бы быть исполнено силами целой исследовательской организации в течение нескольких десятилетий. При необычайном богатстве и разнообразии китайской мифологии невозможно хотя бы определить – даже приблизительно – число мифологических персонажей, память о которых была закреплена в многочисленных письменных источниках.

Однако некоторое представление о необъятном можно составить и по его мельчайшим элементам. Как раз эту задачу и поставил себе автор. Заглянуть в мир китайских мифов несложно; предлагаемая книга дает читателю эту возможность.

Всего в ней 7 разделов: «Обитатели небес» (6 персонажей, в основном – звездные духи), «Погодные божества» (4 персонажа), «Духи местности» (4 персонажа), «Герои и мастера» (4 персонажа), «Бессмертные» (4 персонажа), «Домашние божества» (4 персонажа) и «Демоны» (5 персонажей). Самые длинные статьи разбиты на параграфы. Такое деление, конечно, условно, и далеко не каждый персонаж аккуратно умещается в рамки одного разряда. Компромиссы, на которые пришлось пойти во имя композиционной стройности, оговорены во вводных замечаниях к разделам.

Главный замысел книги – дать читателю элементарные справочные представления о функциях избранных мифологических персонажей, об их эволюции – иногда в течение тысячелетий – и по возможности об их региональных особенностях.

При отборе персоналий основной целью автора было обеспечить разнообразие, а не фокусироваться на наиболее знаменитых персонажах древней или поздней народной мифологии. Поэтому не досталось собственной статьи, например, казалось бы, напрашивающемуся персонажу, Юй-ди (Нефритовому императору), известному также как Лао-тянь-е (Небесный дед), гаранту вселенской справедливости в поздней народной мифологии, хотя он неоднократно упоминается в тексте. Мы стремились познакомить читателя с мифологическими персонажами разных степеней популярности: и с относительно малоизвестными призраками висельников и бессмертными колонками, и с таким известнейшим божеством, как Гуань-ди, а также с вездесущими духами дверей