– По поводу кладбища у людей мнение неоднозначное – неожиданно начал мужчина. – Но, как правило, они боятся этого места, не особо желают сюда приходить, особенно в темное время суток. С одной стороны это правильно, ночью здесь действительно бывает неспокойно, но это редко. С другой стороны, днем…ну, я не знаю. Как-то тихо здесь, умиротворяющая обстановка.
Он остановился, потянул носом воздух:
– Воздух свежий.
Они продолжили прогулку. На их пути оказалась неглубокая канавка. Мужчина перепрыгнул через нее, обернулся, подал руку даме и помог ей перепрыгнуть. Елена внимательно посмотрела в его глаза, но ничего кроме спокойствия в них не увидела. Они пошли дальше, и некоторое время двигались в молчании. Хотя мужчина и не представился, она была уверена, что они знают друг друга.
– Более того – продолжил попутчик – здесь весьма и весьма интересно. Люди живут, умирают, у каждого свой срок, свой способ ухода. Посмотри, у кого-то памятник побольше, у кого-то поменьше, где-то скульптура, а где-то просто холмик и дощечка с номером. По датам жизни и смерти, по фотографиям, по надписям, эпитафиям можно определить какую-то часть судьбы. Какое разнообразие! Такое вряд ли можно встретить в скучной и монотонной жизни.
Елена почувствовала легкий дискомфорт, ей стало как-то не по себе, как-то нехорошо. Не то, чтобы ей стало страшно или сильно забилось сердце или бросило в холодный пот или потемнело в глазах, но как-то слегка начало подташнивать. Мужчина остановился и внимательно посмотрел на нее. Положил ей руку на плечо, стало легче.
– Извини, что-то я увлекся. Я забыл, что с непривычки…извини.
Он снял руку с плеча. Они пошли дальше.
– Но ведь ты здесь именно за этим, так что придется потерпеть. Не волнуйся, нам уже осталось недолго.
Часть пути прошли в молчании. Мужчина остановился у оградки, внутри которой торчал плоский, черный обелиск с портретом молодого мужчины со светлыми волосами средней длины, небрежно зачесанными на бок. Человек на портрете улыбался. Золотистые цифры обозначали даты рождения и смерти: 1964-1982.
– В шестьдесят четвертом рождались хорошие мальчики. Чистые, открытые, душевные, готовые объять собой весь мир и изменить его своей любовью. Истинные идеалисты. Елена опять почувствовала холодок под ложечкой, но вожатый взял ее за руку и ей полегчало.
– Хорошие мальчики – повторил он. – Такие долго не живут.
Прошло некоторое время.
– Ты был для нас светом, мы помним об этом – патетично прочитал он надпись на обелиске – какая душевная эпитафия. Альпинист, наверное, или скалолаз, таких вечно в горы тянет.
Он с сожалением повздыхал, и они продолжили путь.
– А вот красивая, молодая женщина – Остановился он у очередной оградки. – Всего тридцать лет, жить бы ей да жить. А вот не судьба. Напали, небось, какие-нибудь ублюдки, изнасиловали и убили. А может, любовник какой, из ревности погубил. Эх, не родись красивой.
Путь продолжился. Экскурсовод начал напевать себе тихонечко под нос популярную песню: «Как прекрасен этот мир, посмотри..»
– А вот – Остановился он в очередной раз. – Глеб Иванович Вешняков. Что характерно, год рождения и год смерти один и тот же, но и это не все, дата рождения и дата смерти тоже совпадают. Да, недолго же ты пожил Глеб Иванович.
Он повернул к ней свое лицо с опущенными уголками губ и покивал им, как бы в подтверждение своих слов, ожидая утвердительной реакции с ее стороны. Отвернулся и продолжил:
