Калеб вернулся, протянув Джеку кофе.
– Все говорят одно и то же, – тихо сказал он. – Очереди огромные. Все его видели, никто не знает кто он. Чудо, мол.
– Ага, – кивнул Джек, глядя в окно. – Только чудеса не появляются просто так. Особенно в таких местах.
Он поставил чашку на стол.
– Завтра утром пойдём туда. Без записи.
Калеб тихо добавил:
– Тогда надеюсь, что очередь будет терпеливой.
Джек усмехнулся:
– А я надеюсь, что мы не встретим там ещё одного падшего с манией величия.
Раннее утро окутывало Сэджиноу мягкой серой дымкой. Город еще не проснулся, но поле у южной окраины уже гудело голосами – словно улей. Люди стояли плотными рядами вдоль тропинки, ведущей к шатру, что возвышался посреди поля, словно белое пятно в тумане. Над входом трепетал скромный флаг с простым знаком – ладонь, повернутая вверх.
Джек и Калеб подошли ближе, окинув взглядом сотни людей, многие из которых держали термосы и складные стулья. Кто-то стоял с костылями, кто-то в инвалидной коляске. Некоторые – с надеждой в глазах, другие – с фанатичной верой.
– Утренняя очередь. И это только начало, – пробормотал Джек.
Они подошли к женщине в тёмной куртке, лет сорока, с ребёнком на руках. Мальчику было не больше пяти, и он выглядел больным – бледное лицо, тусклые глаза.
– Простите, – обратился Калеб мягко. – Скажите, как долго вы уже ждёте?
Женщина вздохнула и даже не обернулась:
– С трёх ночи. И мы – не первые. Вчера, говорят, кто пришёл в девять утра – так и не попал. Открывают в десять, заканчивают к вечеру. Больше ста человек в день, но всё равно не успевают. Он ведь один…
– А вы… видели его? – спросил Джек.
– Только издалека, – сказала она. – Он выходит, молчит, касается… и человек уходит. Как будто ничего и не было. – Она замолчала. – Люди плачут потом. Не от боли. От чего-то другого.
Калеб и Джек переглянулись. Оба чувствовали это – ту самую зыбкость, знакомую с опытом. Когда что-то кажется слишком добрым, чтобы быть просто добрым.
– Мы так до ночи простоим, – сказал Джек, отходя чуть в сторону. – У нас нет столько времени. Особенно если он не человек.
Калеб указал в сторону задней части шатра:
– Там никто не дежурит. Похоже, у него нет охраны. Только поток людей спереди.
Джек прищурился, глядя сквозь редкие кусты:
– Предлагаешь заглянуть за кулисы?
– Осторожно, – тихо сказал Калеб. – Если это кто-то… "не совсем обычный", он почувствует нас задолго до того, как мы войдём.
– Пусть. – Джек натянул капюшон. – Мы просто постучим. Если за дверью действительно чудо – оно не испугается.
И двое охотников тихо двинулись по краю поля, обходя огромный белый шатёр с его святыми обещаниями.
Изнутри шатёр казался куда больше, чем снаружи – как будто воздух внутри был натянут, искривлён, словно пространство тут само изгибалось под тяжестью чуда. Воздух пах чем-то странным: смесью ладана, дождя и мокрой земли. Тканевые стены дрожали от ветра, и свет, пробивавшийся сквозь них, создавал мягкое золотистое сияние.
Джек первым переступил порог, держа руку у пояса, где прятался нож. Калеб шагнул следом, напряжённый, сосредоточенный. Внутри шатра было почти пусто. Только в самом центре стоял деревянный стул, за которым – высокая фигура в бежевом плаще. На нём были тёмные джинсы и высокие, чуть поношенные ботинки. Рядом стояла женщина – молодая, с выразительными глазами, строгими чертами лица и в белой рубашке, перехваченной кожаным поясом.
