Колено больше не мешало. Я изменил стиль движения, адаптировался. Теперь движения стали иными – сдержаннее, но увереннее, убирая лишние рывки, экономя энергию. Сальваторе однажды сказал, что теперь я напоминаю хищника, который не бросается вперёд бездумно, а выжидает момент, чтобы нанести точный удар.
Я выполнил свою договоренность с братом, занимаясь казино и борделем, все время пока полностью не восстановился. А потом я вернулся к своей работе, в свою стихию.
И сейчас, в полутёмной комнате с тусклой лампой, я делаю именно это.
– Знаешь, в чём твоя ошибка? – мой голос ровный, почти дружеский, но в нём есть что-то, от чего у него по спине пробегает дрожь.
Я сижу на корточках перед мужчиной, внимательно изучая его лицо. Он весь в крови и поту, тяжело дышит, подбородок дрожит. Протягиваю руку и легонько провожу пальцами по его щеке – жест почти нежный, но он вздрагивает, как от удара.
– Ты думал, что тебя никто не заметит. Что можно взять то, что тебе не принадлежит, и просто исчезнуть.
Я наклоняю голову, вглядываясь в его глаза.
– Но я заметил.
Он не отвечает. Только трясётся, его взгляд бегает по комнате, будто он до сих пор надеется найти выход.
Я выдыхаю, щёлкаю языком.
– Ну что ты так? – Говорю мягко. – Я же хочу помочь.
Он смотрит на меня, не понимая.
– Давай так… Мы с тобой поговорим. Честно. Ты расскажешь мне всё, и я тебя отпущу.
Его лицо вспыхивает слабой надеждой. На секунду он хочет в это поверить.
– Правда?..
Я улыбаюсь.
– Нет.
Я чувствую, как напряжение растёт, как он с каждым мгновением всё больше теряет контроль. В его глазах проступает страх, который даже он не может скрыть. Он знает, что я не остановлюсь. Знает, что всё, что происходит сейчас – это лишь начало.
Он продолжает молчать, его тело натянуто, как струна, будто он готов взорваться от этого давления. Я наблюдаю за ним, играю с ним, а внутри уже нет места ни жалости, ни сомнения в том, что будет дальше.
Я подхожу вплотную, почти касаюсь его, и его дыхание становится заметно прерывистым.
– Ты что, правда думаешь, что я буду ждать, пока ты сам решишь мне всё рассказать?
Его глаза вспыхивают от страха, но он всё равно молчит. Я смотрю на его ладони, на том месте, где он пытался сдержать свои трясущиеся пальцы. Его тело трясется, но он ещё держится, сопротивляется.
Я быстро двигаюсь, и до того, как он успевает среагировать, я резким ударом бью его по челюсти. Он сотрясается от удара, и лицо мгновенно перекошено болью. Сильно, но не настолько, чтобы вырубить. Я знал, что мне нужно не сломать его сразу, а заставить его прогнуться. Чтобы не было пути назад.
– Ты не хочешь говорить? Хорошо. Тогда мы сделаем так, чтобы ты захотел, – говорю я, не теряя спокойствия.
Я вытираю руки, подходя ближе, наблюдая, как он пытается вернуть свою стойкость. Он тяжело дышит, пытаясь прийти в себя от удара, но я вижу, как он начинает сдаваться.
Он сжимает зубы, но в глазах появляется сомнение. Он знает, что я смогу довести это до конца. И это осознание страшит его больше, чем сам страх.
Я беру его за подбородок, резко поворачивая его голову влево, к себе. Он снова вздрагивает, его глаза расширяются от ужаса.
– Ты должен был понять, что с такими, как ты, играют совсем не так, – говорю я, сдавливая его челюсть. – Я всегда добиваюсь того, что мне нужно.
Он пытается отвести взгляд, но я сжимаю сильнее, так что его зубы встречаются с моими пальцами. Молниеносно, я разворачиваюсь и делаю шаг назад.
