Наутро, когда дверь моей палаты открылась и в ней показался Александр Анатольевич, я уже знал главные вопросы, необходимые для моего дальнейшего существования.
– Добрый день, молодой человек, – поздоровался тот и уселся на табуретку. – Как мы себя сегодня чувствуем?
– Все хорошо, доктор, – отозвался я достаточно бодрым голосом.
– А как спите, ничего не беспокоит? – продолжил тот обыкновенный допрос.
– Да все нормально, – ответил я. – Только вопросов много накопилось, а вот ответов так и не прибавилось.
– Да? – удивленно спросил он. – Ну что ж, задавайте ваши вопросы, может быть на некоторые я и смогу ответить.
– Ну, тогда вопрос первый, как я сюда попал?
– Нет ничего проще, – отозвался врач, – вас доставили сюда вечером шестнадцатого августа с тяжелейшей черепно-мозговой травмой, через двадцать минут наступила клиническая смерть, в этом состоянии вы находились четыре минуты сорок три секунды, после чего вернулись к жизни, правда впали в кому. Хотите узнать, что-нибудь еще?
– Конечно, – кивнул я, – кто меня шандарахнул по голове, а также кто привез сюда?
– Кто вас сюда направил, мне неизвестно, а привезла вас «скорая», которую вызвал наряд милиции.
– Понятно, – кивнул я, – а откуда меня привезли?
– Вас нашли на проспекте Ленина, двенадцать. Личность вашу установить так и не удалось, насколько мне известно, о вашем исчезновении так никто и не заявил.
– Так, – протянул я, – значит, меня здесь никто не навещал?
Врач в знак согласия кивнул:
– Вы правы, за все девять лет вас действительно никто не навещал. Но в этом нет ничего странного, после всего, что случилось, ну, я про вирус гриппа и гражданскую войну, очень многие люди остались одни, поскольку родственники либо погибли, либо пропали без вести. Может, вы из другого города?
– Нет, я родился во Владимире, это точно. У меня еще несколько вопросов.
– Ну, если есть, задавайте? – сказал доктор, продолжая рассматривать меня.
– Вопрос первый: вернется ли моя память? Вопрос второй – что будет после того, как я выйду из больницы?
– Насчет памяти, все очень сложно, это штука хитрая – то есть, то нет, но я могу с уверенностью процентов на семьдесят сказать, что она к вам вернется, но вот когда это случится, не знает никто. А что касается второго вопроса, то вскоре вам сделают новые документы на имя, которое вы себе сами выберете и предоставят жилплощадь, денег немного дадут, а если захотите, то и работу, а если нет, найдете сами.
– Понятно. Тогда вопросов больше нет.
Доктор поднялся и направился к выходу, в дверях он повернулся и абсолютно серьезно сказал:
– Знаете, вы самый интересный пациент, который у меня был. Клиническая смерть, кома, потеря памяти, а вы выглядите, будто и не было всего этого. После комы люди не то что ходить, двигаться не могут, а как я слышал, вы сами дошли до регистратуры, причем довольно бодренько. Такое ощущение, что вы эти девять лет и не лежали здесь, а так, на обследование пришли. – Кивнув на прощание, он прикрыл за собой дверь, оставляя меня наедине со своими мыслями.
– Вот как значит, – сказал я сам себе, – документы будут, имя будет то, которое я захочу, угол дадут, деньжат мальца подкинут. Да, Влас, а жизнь-то налаживается… Стоп, Влас, – так меня прозвали, вот только где и кто? Ну да ладно, придет время и это вспомню, а имя для документов у меня уже есть. Жаль, только фамилии нет, ну ничего, и с этим разберусь.
