– По деревьям и заборам он лазил лучше всех. Молчун был кошмарный. Хотя учился хорошо…. – Продолжала ябедничать Логинова. – И с девчонками не дружил, хотя в него попеременно перевлюблялись все шестые и седьмые классы.
– Стоп! – Участковый даже кушать поросенка перестал, спросил строго. – Ты же говорила, что в меня все влюблялись! Что за несоответствие в показаниях? Поясни!
– Это уже потом в тебя все влюбились, когда Даня в Москву переехал. – Тут же разъяснила трудный вопрос Лариса. – Не переживай, весь гарем тебе достался, до самого выпускного класса!
– Очень надо. – Фыркнул Толик. – Когда Даня уехал, я был в печали и вашей «любви» в упор не замечал.
– Знаем – знаем. – Ехидно добавила Логинова. – А уж когда в девятом классе к нам в школу Дашу с Глашей перевели, у нас вообще никаких шансов не осталось.
– Абсолютно не понимаю, о чем это вы, гражданка…. – Тут же переменил тон участковый, лицо сделал лукавое, непроницаемое, придвинул ближе блюдо с поросенком. – Все какими-то загадками изъясняетесь….
Глафира с интересом проглядывала старые альбомы, находила знакомые лица, радовалась им, будто реальной встрече с давно забытыми людьми. Маша присела рядышком, тихонько дышала подруге в висок, изредка указывала пальцем на смешные фото, улыбалась.
За разговорами и воспоминаниями время пролетело незаметно. Когда упрямые часы пробили в очередной раз, Толик с хрустом потянулся и взял со спинки стула китель.
– Нам пора, милые дамы. Вечер воспоминаний объявляю закрытым.
– Ну, Толь…. – Не особо надеясь на результат, попыталась возразить Маша, но доблестный участковый уполномоченный был неумолим.
– Собирайся без разговоров! Мне еще на Рынок нужно заехать, проверить забор у канавы. Опять, поди, все доски унесли…. Хоть всю ночь рядом стой.
Поднялся с кресла и Даниил, осторожно спрятал в карман маленькую плоскую коробку с шахматными фигурами.
– Все воюете с ветряными мельницами? – С улыбкой спросила Лариса.
– Если угораздило родиться полицейским, то нужно нести свой крест гордо. – Наставительно ответил Толик, застегивая пуговицы. – Вот отбери сейчас у тебя твою гостиницу, что будет!?
Лариса даже заледенела вся от этой мысли, схватила себя за плечи, потускнела:
– Ты так не шути, Толик. Я без своего дела жить не буду! Вон, выйду к озеру и прыгну со скалы. Только вы меня и видели, господа офицеры….
– Вот! – Поднял палец участковый. – Что и требовалось доказать. Кто мы без своего дела?
– Никто. – Мрачно молвила Логинова, прикрыла на миг глаза. – Пустое место без плоти и крови.
Глаша присела на диван рядом с ней, тихо спросила:
– Лариса, у тебя точно все в порядке? Ты расскажи, пока не поздно.
– Да что у меня может случиться? – Вымученно улыбнулась хозяйка гостиницы. – Все отлично! Новый год скоро, обожаю Новый год….
Глафира не стала спорить, лишь внимательно поглядела подруге в глаза, вздохнула.
– Ну, как хочешь. Адрес наш знаешь, номера телефонов тоже. Так что… если что….
– То же самое могу сказать и вам. – Ответила на это Логинова, поднимаясь. – Дорогу знаете, приезжайте чаще.
Лариса открыла дверь своей квартирки, вышла в горячо натопленный холл. Там было безлюдно и тихо, лишь красавица – ель бесшумно мигала яркими огнями. Люстра под высоким потолком была выключена, несколько бронзовых бра, отбрасывающих полупрозрачный свет с черных стен, тускло освещали странное помещение. На миг Глаша замерла, ей показалось, что она очутилась в театре на хорошо обставленной сцене, где все готово к началу захватывающего спектакля. И спящий огромный дог, и страшные пейзажи на стенах, и черная изогнутая лестница, ведущая на второй этаж, и даже едва слышные голоса за неприметной закрытой дверью – все это сейчас было похоже на красивую картонную декорацию.
