Дом генерала Бауэра и до сих пор стоит на набережной Фонтанки, сразу слева от Летнего сада. Даже и не особенно перестроенный. Правда, привидений эпохи Бирона тут давно уже никто не видел. Может, за прошедшее столетия они подстерлись от времени и стали невидны. А может, их вытеснили призраки и тени более молодого поколения.
Рассказывают, что в XVIII веке квартиру в этом доме снимал не очень знатный немецкий дворянин Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен. Да-да, тот самый. А в середине следующего столетия дом перепланировали под квартиры для придворных чиновников. Одну из квартир занимала семья столоначальника Мережковского. У него подрастали двое тощих, вечно сопливых сыновей. Сегодня известен в основном младший сынок Дмитрий, сделавший со временем карьеру в области литературы. А вот до революции фамилия Мережковских ассоциировалась в основном с его старшим братом Константином.
Газеты называли его русским маркизом де Садом. Этот вполне приличный с виду господин, служивший профессором Казанского университета, взял на воспитание хорошенькую девочку лет шести. Однако насчет собственно воспитания особенно заморачиваться не стал, а просто растлил падчерицу и начал с ней жить, используя девочку как сексуальную рабыню.
Дело всплыло, разразился скандал. Константину пришлось бежать за границу. Там он несколько лет спустя и покончил с собой. Причем выбрал оригинальный способ: проволокой прикрутил себя к кровати и запустил аппарат по синтезу отравляющего газа. Этот газ расползся по всей гостинице, в которой чокнутый профессор сводил счеты с жизнью. Без массовых жертв в тот раз обошлось лишь чудом.
Торговцы недвижимостью называют район между Зимним дворцом и Летним садом «золотым треугольником». «Треугольник» – потому что на карте имеет действительно три угла, а «золотой» – потому что цена на квадратный метр жилья тут приблизительно в три раза выше, чем в среднем по городу.
Когда-то весь этот район принадлежал императорской фамилии. Петербург был основан не просто как город, а именно как столица – место, где станет жить государь император, близкие ко двору лица, а также охраняющая их всех гвардия. Тем, кто в этот круг не входил, делать в Петербурге было нечего.
Набережная, которая начинается у Зимнего дворца, так и называется: Дворцовая. Потому что состоит сплошь из одних дворцов. Здесь жили сами Романовы, здесь же селились те, кто их обслуживал: императорские повара, парикмахеры, секретари и неимоверное количество любовников. Дом фаворитки Павла I Лопухиной, дом фаворитки Александра I Нарышкиной, дом фаворитки Николая I Урусовой. Дворец, подаренный убийцам царевича Алексея; дворец, подаренный убийцам Петра III; дворец, подаренный убийцам Павла I. Случайных жильцов не было здесь никогда.
Традиции оказались живучи. После революции именно тут завел себе квартиру «красный Наполеон» маршал Тухачевский, а после падения СССР в этом же районе поселился и первый постсоветский мэр Петербурга Анатолий Собчак с дочерью, свитой и особо приближенными лицами вроде артиста Михаила Боярского. Как-то я был у Михаила Сергеевича дома, и его супруга жаловалась: летом с семи утра и до двух ночи снаружи доносятся усиленные мегафонами голоса экскурсоводов: «А вот эти окна принадлежат квартире, в которой живет Боярский». И экскурсанты все вместе подхватывают: «Каналья!»
И так каждые десять минут.
