***
Взяв в руки Евангелие, Радзинский как-то сразу почувствовал, что читать эту книгу, дымя сигаретой, кощунственно. Именно так.
Приступая к чтению, он настолько сильно боялся, что книга не затронет в его душе никаких особо чувствительных струн, что готов был покривить душой, лишь бы не дать аспиранту ускользнуть. Он не остановился бы и перед тем, чтобы притвориться заинтересованным, дабы не упустить свой единственный шанс сблизиться с этим невероятным существом по имени Николай Аверин. К счастью и огромному облегчению Радзинского врать самому себе не пришлось. Ощущение, как растворяется в воздухе и бесследно исчезает так раздражавшая его глухая стена, о которой Радзинский говорил когда-то Олегу, посетило пытливого востоковеда практически сразу, едва он углубился в чтение. Вот – только что – был снаружи и изнывал от жгучего желания проникнуть сквозь преграду, а мгновение спустя – уже находился внутри и видел всё именно таким, как грезилось в мучительно долгие минуты томительного ожидания.
Радзинский очень живо ощущал себя евангельским персонажем. Он практически не сомневался в том, что нашёл своего Учителя. Вот так вот – две тысячи лет спустя, почувствовал на себе его взгляд и услышал: «Следуй за мной».
Восприятие текста было абсолютно некритичным. Как в моменты видения. Радзинский просто знал, что всё, написанное в Евангелии – правда. Ему не нужны были доказательства. Хотелось только ещё больше подробностей, продолжения, новых свидетельств от тех, кто причастен к этой реальности… Он даже уснул в обнимку с Евангелием – прилёг, чтобы дать глазам немного отдохнуть, с наслаждением вытянулся на покрывале и мгновенно отключился, прижимая книгу к груди.
Снилось что-то светлое, грандиозное, вдохновляющее. И рядом был Николай – взволнованный и счастливый. С пробуждением все подробности из памяти стёрлись, однако душа всё равно пела, как будто в раю побывал…
– Здравствуй, аспирант. Приезжай в гости, а? – Радзинский едва дотерпел до десяти часов. Внутреннее чутьё подсказывало ему, что звонить раньше ни к чему.
– Мне ребёнка не с кем оставить…
– Вместе с ребёнком приезжай.
Пауза.
– Хорошо…
Только увидев на пороге квартиры запыхавшегося аспиранта, одной рукой прижимающего к себе малышку, которая сосредоточенно тянула на себя его чёлку, а другой рукой вцепившегося в тяжёлую неповоротливую коляску, из которой с одной стороны свесилось одеяло, а с другой – уже знакомый плюшевый медведь, только тогда Радзинский сообразил, что упустил нечто важное.
– Коля… – страдальчески простонал он, с силой стукнув себя по лбу. – Ну, что ж ты не сказал! Я б за вами заехал…
