– Не знаю, может, что-то из детективов взять? Конс, как считаешь?
Она бросила небрежное “как хочешь”, шагая следом и слушая разговор вполуха. Бесконечные ряды книг, сотни, тысячи историй. Яркий корешок с названием и именем автора, а за ним – целая вселенная, полная опасностей и приключений. Герои и злодеи, враги и любовники, настоящие друзья и коварные предатели. Бескрайний мир чьей-то фантазии становится твоим наваждением. Строки рождают образ, образ – эмоции, а если мы любим и ненавидим, разве может это быть лишь абстракцией, иллюзией? О нет, наши чувства реальны, а книги – это обретшая плоть сила разума. Такая же настоящая, как тепло чужого дыхания или горячий взгляд, нежная улыбка или вдохновляющее слово.
Четкого плана у Констанции не было, но она знала: если дело зашло в тупик, ищи ответ среди книг. Случалось, что решение удавалось отыскать в местной библиотеке. А однажды персонаж нашелся благодаря завирусившейся новости о странном типе в историческом костюме, не желающем уходить из раздела с классической литературой в небольшом книжном. Господин Печорин обнаружил произведения о себе самом и нашел их в высшей степени увлекательными.
– Детективы у нас дальше, – учтиво произнес консультант, с которым они изучали ассортимент вот уже четверть часа.
Аврелий без устали трепался. Констанция была ему благодарна: раньше ей самой приходилось выводить незнакомцев на разговор, а ей это не особенно нравилось. Она могла быть приветливой, но в целом взаимодействовала с посторонними только в случае необходимости. Аврелий, кажется, делал это от чистого сердца…
– А как вы определяете, что должно лежать вот здесь, – указал он на стол в центре зала: – а что можно убрать куда подальше?
– На столах – хиты, которые продаются лучше всего.
Аврелий задумчиво промычал, а затем подошел к самым продаваемым книгам магазина. Некоторое время он внимательно изучал каждую.
– Но как менее популярные будут продаваться лучше, если вы прячете их?
Стекла очков выхватили отблеск ламп и потухли, консультант устало закатил глаза.
– А вы что, писатель? – уточнил он, оценивая Аврелия взглядом.
Тот хмыкнул и, вернув на столик с хитами роман Ивана Иванова, уточнил:
– А почему вы спрашиваете?
– Когда меня так пару раз допрашивали, потом оказывалось, что это авторы тех книг, – консультант взмахнул рукой в сторону дальних стеллажей, – что стоят не на самом видном месте. Только я не могу выставлять сюда то, что просят посетители. У нас есть специальные люди, которые решают вопросы расстановки.
Аврелий провел пальцем по обложкам книг, разложенных на столе, и, наконец, ответил:
– Я просто любопытствующий покупатель. Мне интересно, если это здесь стоит, значит, это хорошие книги?
Он подцепил красивое издание с иллюстрацией, изображающей то ли средневековый замок, то ли готический собор. “Окровавленная” надпись предсказуемо гласила: “ДРАКУЛА”.
Консультант окинул Аврелия задумчивым взглядом и философски произнес:
– А что есть хорошая книга?
Констанция отчетливо застонала. Ее брови, должно быть, превратились в две мрачные горизонтальные линии.
Почувствовав тяжесть ее взгляда, консультант подобрался и чуть более деловито заметил:
– Вот “Дракулу” никто особо не спрашивал, стоял он спокойно в классике. А в последние дни, ну просто валом: то его, то “Сумерки”, то “Дневники вампира”. Я уже весь интернет прошерстил, думаю, может, планируется какая-то тематическая вечеринка. Ничего. То есть, просто вернулся интерес к теме вампиров. Ну, что это говорит о качестве текста? Тем не менее, руководство сказало выставить все вампирское добро, что есть, в центр. Может, под эту лавочку и залежавшееся сольем…
