Ученическая доска, как я вскоре замечаю, опирается на низкий камин, увенчанный большим прямоугольным зеркалом. Из-под нее, с одной стороны, «выглядывает» маленькая скульптурка, изображающая шаловливого амура с гроздью винограда.
«Нелепая картина! – покачиваю я головой. – Камин старинной филигранной работы итальянского или еще какого-то европейского мастера и эта облупившаяся, грубая доска – характерный атрибут современности, наших десятилетий, с их тягой к утилитарности и пренебрежением к эстетическому вкусу».
Начинаю любоваться камином, подхожу то справа, то слева. Над очагом мне бросается в глаза «козломордая» маска античного бога веселья Бахуса.
«Тонкое ручное исполнение, – прихожу к выводу я, – качественная отделка камнем. В свое время, такие камины делали по специальным заказам именитых владельцев городских дворцов и особняков».
Мимоходом, подмечаю темные портьеры, висящие чуть поодаль. Чувство любопытства молодого исследователя невольно заставляет меня заглянуть туда, за пыльную материю занавески.
От неожиданности я чуть было не отшатываюсь в сторону. Из темноты чулана на меня пристально смотрят глаза бывшего Генерального секретаря ЦК КПСС. Кто-то, наверное, желая пошутить, разместил в вертикальном положении на заваленном папками с бумагами столе «картонку» с оттиском фотографического портрета Юрия Владимировича Андропова.
Проницательный взгляд деятеля ЦК Компартии отчасти показался мне грустным и потерянным.
«История порою так несправедлива, а иногда и просто жестока, – подумал я. – То, что еще совсем недавно считалось идеалом и могло служить объектом для поклонения, в одночасье, превращается в немой фетиш. Далеко не каждому суждено оставить неизгладимый след в памяти народа».
Одергиваю занавеску, и неспешно осматриваю пространство зала, некогда служившего владелице дворца парадным кабинетом. Кое-где сохранились остатки лепнины, позолоченной и стилизованной под резное дерево. Помещение в свое время выглядело слегка затемненным, как бы имитировало замковые интерьеры эпохи французского короля Генриха II. Стены были затянуты шпалерами и увешаны картинами с сюжетами из европейской истории и мифологии.10 На падугах выделяются монохромные медальоны и пары амуров, которые держат монограммы хозяйки дворца.
«Вполне рядовой антураж, – говорю себе я. – Все достаточно тривиально».
Мой взгляд просто не находит здесь интересных деталей.
«Нужно идти дальше, – понимаю я. – Не терять оптимизма. Пожалуй, Розовая гостиная больше порадует своим обликом. Во всяком случае, ее отделка на фотографии в книге о памятниках архитектуры Ленинграда меня некогда впечатлила».
Вхожу и, действительно, пребываю несколько минут в состоянии полной эйфории.
«Все в целости и сохранности, почти как в прежние времена, – мысленно нашептываю сам себе я. – Мифологические картины на тему Времен года на потолке, позолоченная люстра, рельефы, вычурные импозантные украшения и лепнина, выразительные фигуры сатиров с завивающимися хвостами возле очага камина».
«Просто чудо!», – признаю я и стараюсь выбрать наиболее удобную позицию для начала фотосъемки. Мне не терпится запечатлеть каждый отдельный фрагмент, рассмотреть детали украшения, оценить художественное мастерство исполнения.
…Последнее из помещений – Зеленая или Малахитовая гостиная. Чтобы попасть в нее, необходимо пройти через красивые стеклянные двери с фигурным узором деревянных рам, похожим по рисунку на соцветия тюльпанов или каких-то иных декоративных растений.
