- Как что? Руки мыть и распаривать. Вон с золой и щёлоком. - Показала она в сторону парящих вёдер.
Закончили мы уборку только после обеда. А вот потом мы спорили, притом, что обе служанки стояли буквально насмерть. Я решила кровать ставить в комнате с окном, выходящим на почти одичавший сад. Да и стена с этой стороны была увита диким плющом, по осени его резные листья становились ярко-бордовыми, и это было очень красиво.
Иза же с Бертой боялись, что я околею в этой комнате из-за окна. Убедить удалось, только сказав, что и моим спутникам вылетать из окна удобнее. А в окне надо раму поменять и подоконник вставить. А со стороны комнаты завесить плотными занавесями. Служанки не поняли о чём это я.
- Ой, сейчас! - я притащила из сундуков с приданным расшитые тяжёлые шторы и тонкую льняную. Подняла голову и поняла, что креплений над окном нет. - Подождите, а как...
- На зиму деревянными оконницами закрываем. – Пояснила мне Берта. - Это у кого совсем денег нет, тот просмоленными тряпками обходится, просто окно затягивают. Иногда и на круглый год оставляют.
Мне на память пришли грязные занавески в оконных проёмах, которые я видела по пути сюда, когда решила, что лорд показывает мне какие-то развалины.
- Знаете, можно в швы кладки вбить железные такие штыри, как те, на которых полки держаться на кухне. - Предложила Свона.
К вечеру все мои комнаты были вычищены и отмыты, камины и трубы прочищены, в выбранной мною под спальню комнате висели двойные занавеси, и стояла новая кровать. Возвращать на неё тяжёлый балдахин мы не стали. А вот тонкий лён струился со всех четырех сторон.
Полы в комнате были устелены свежей травой. Молодой, только скошенной и смешанной с полынью, ветками желтой пижмы, белого тысячелетника, ароматной мятой и вербеной. Над камином и к столбикам кровати были привязаны ветви рябины с тяжёлыми, уже покрасневшими гроздьями. Ими птицы издавна украшали спальни молодых и колыбели новорожденных, чтобы злые духи не смогли добраться до них.
Оставалось только саму себя в порядок привести. Купалась я опять в прачечной. А вот наряжалась в своих покоях. Малый сундук, завернутый в несколько слоев пропитанной пчелиным воском ткани, был вытащен из большого личного сундука. Берта и Иза смотрели на него так, словно я оттуда не свадебное платье должна достать, а сказочное сокровище.
Первой появилась нижняя рубаха без рукавов на тонких шнурках, которые завязывались на плечах. Ярко-красные туфельки из мягкой кожи вызвали восторг у попросившейся посмотреть на птицу-невесту Своны. Только потом появилось и свадебное платье.
- Ох, какое! - выдохнула Берта, держа его на руках.
Как у всех птиц мое платье было ярко голубым, как цветы льна. Как напоминание о вольном небе. Горловина, оставлявшая открытыми ключицы, края подола и широких, треугольных рукавов, должных напоминать крылья, были расшиты алой нитью и гранатами. Вышитые кисти рябин выглядели как настоящие.
На пояс легла серебряная цепь, в звенья которой были вставлены розовые агаты. Из этого же камня были вырезаны и цветы и на моём венке невесты. Такой венок должен был делать отец невесты, но я взяла тот, в котором выходила замуж моя мама.
- Подождите! - вдруг выкрикнула Свона и убежала.
Вернулась она с большой вуалью, украшенной по краю широкой полосой кружева. Эту вуаль она прикрепила к серебряному ободку моего венка.
