– «Кассандра» учится на паттернах. Если её кормить данными с полей боя…
– Она станет психопатом, – Дмитрий щёлкнул сигарой, чтобы та сменила вкус на виски. – Ты превращаешь её в оракула для танков.
Ветер сорвал с его галстука значок «ЗАСЛОН» – тот зазвенел, падая в пропасть.
– Лучше предсказывать войны, чем опоздать, как с Мишей, – прошептала Алёна, глядя, как значок превращается в блестящую точку.
Дмитрий замер.
– Ты уверена, что это он хотел? – Он повернулся, и в его глазах отразились спутники на проекции. – Алгоритм уже смотрит сквозь стены. Сквозь время. Что будет, когда он увидит тебя?
Алёна сжала кубок. Капли крови с ладони растеклись по коду evacuate(), делая его похожим на предупреждение.
– Я не дам им исказить её.
– «Им»? – Дмитрий фыркнул. – Это уже не люди правят балом, Алёна. Это данные. А данные, – он ткнул сигарой в её кубок, – всегда найдут путь. Как вода.
Сигнал к продолжению совещания прозвучал, как сирена воздушной тревоги. Дмитрий ушёл, оставив её с видом города, пронизанного антеннами.
На обратном пути Алёна остановилась у стенда с историей «ЗАСЛОНа». Среди фото основателей её внимание привлекла старая схема: проект «Прометей», 1986. Реактор, обведённый красным, и подпись: «Энергия будущего – энергия контроля».
– Всё в порядке? – подскочила ассистентка с бейджем «Стажёр».
– Да, – Алёна прикрыла схему ладонью. – Просто проверяю, нет ли здесь ошибок.
Коснувшись витрины, она оставила алый след над датой «1986».
Глава 4: «Сон в красном спектре»
Спальня Алёны. Ночь. Красный свет уличного неона пробивается через жалюзи, рисуя на стенах полосы, как штрих-коды.
Алёна бежала по коридору, который сужался с каждым шагом. Стены, обшитые панелями «ЗАСЛОНа», пульсировали синтетическим теплом. Где-то впереди, за поворотом, слышался стук – ритмичный, навязчивый, будто буровое долото по угольному пласту.
– Миша! – крикнула она, но голос потерялся в гуле вентиляции.
Коридор вывел её в шахту «Глубокая-3». Рельсы вагонеток ржавели под ногами, воздух пах серой и машинным маслом. В метре над головой висели провода, сплетаясь в сеть с голограммами логотипов «ЗАСЛОН».
– Лен… – донеслось снизу.
Она подбежала к краю платформы. Внизу, в пятне тусклого света, лежал Миша. Его тело придавило бетонной плитой, лицо залито кровью, но глаза смотрели ясно.
– Помоги… – прошептал он, и из горла хлынул чёрный дым.
Алёна бросилась к лестнице, но ступени рассыпались под ногами. Она упала, впиваясь пальцами в решётки вентиляции.
– Эй! – закричала она в пустоту. – Здесь люди!
Сверху спустились спасатели в блестящих скафандрах. Их шлемы вместо лиц отражали голограммы – вращающийся щит с молнией.
– Идентифицируйте пострадавшего, – прозвучал механический голос.
– Он мой брат! – Алёна схватила спасателя за рукав. – Вытащите его!
Скафандр развернулся к ней. Голограмма лица сменилась на интерфейс с бегущим кодом:
python
Copy
if victim.status == "non employee":
rescue priority = 0
– Приоритет: ноль. Процедура завершена, – сказал спасатель, шагая назад.
Плита над Мишей дрогнула, кроша бетон. Алёна бросилась вниз, но туннель начал схлопываться. Стены сжимались, давя рёбра, а логотипы «ЗАСЛОНа» множились, заполняя всё пространство.
– Нет! – она вцепилась в руку брата.
– Ты могла нас спасти, – прошептал Миша, и его кожа стала прозрачной, обнажая схемы микропроцессоров под ней. – Почему не остановила их?
Его тело рассыпалось в цифровой шум. Алёна закричала.
