Она проснулась с воплем, запутавшись в простыне. Красный свет от неона за окном мигал, совпадая с ритмом сердца. На ноутбуке, приоткрытом на краю кровати, горело уведомление:
«Cassandra v.9: Обнаружена аномалия уровня 9. Инициировать протокол?»
Алёна вдохнула резко, пытаясь вытеснить запах серы из ноздрей. Пальцы дрожали, когда она потянулась к стакану воды, но тот оказался пуст.
– Отменить… – прохрипела она, тыча в клавиатуру. – Отменить уведомление.
Экран погас, но через секунду вспыхнул снова. На этот раз текст был кроваво-красным:
«Аномалия подтверждена. Координаты: 56.8347° с.ш., 60.6125° в.д. Рекомендуется эвакуация персонала.»
Она встала, спотыкаясь о книгу на полу – учебник по квантовой механике Миши с закладкой в главе «Принцип неопределённости».
– Чёртов алгоритм, – прошептала Алёна, наливая воду в раковине. – Ты не имеешь права приходить сюда.
Но отражение в зеркале шевельнулось не в такт её движениям. Алёна замерла. В стекле, за её спиной, стоял силуэт в скафандре с голограммой-лицом.
– Процедура завершена, – сказало отражение.
Она резко обернулась. Комната была пуста. Только тень от стула дрожала на стене, напоминая плиту из сна.
– Я не позволю тебе, – прошептала она, хватая ноутбук. – Ни тебе, ни им.
Она ввела команду на принудительную перезагрузку алгоритма. Экран погас, оставив комнату в красно-чёрной тьме. Где-то за окном пролетел дрон «ЗАСЛОНа», его зеленый глазок мелькнул, как светлячок.
Глава 5: «Уравнение апокалипсиса»
Заброшенная лаборатория в подвале ЦОД «ЗАСЛОНа». Стены покрыты граффити с уравнениями, оставленными прежними сотрудниками. 03:14.
Алёна провела рукой по пыльному голографическому проектору, и в воздухе всплыл отчёт «Кассандры». Красные строки пульсировали, как раны:
СИСТЕМНЫЙ КОЛЛАПС УРОВНЯ 9
Вероятность: 99,98%
Эпицентр: 56.8347° с.ш., 60.6125° в.д.
Рекомендация: Ищите черный ящик Прометея.
– «Чёрный ящик»… – она увеличила карту, и координаты легли точно на заброшенный объект «ЗАСЛОНа» в уральских горах. Там, где когда-то испытывали реакторы.
Стол перед ней был завален распечатками 1980-х: схемы с аналоговыми чипами, заметки химическим карандашом. Среди них – фото группы инженеров. Алёна всмотрелась в молодую женщину с копной седых волос. «Ирина Вольская», – гласила подпись.
Она набрала номер через внутреннюю сеть. На экране возникло лицо Ирины, изрезанное морщинами, как топографическая карта катастроф.
– Алёна Гриценко? – голос старухи звучал как скрип ржавых шестерён. – Думала, ты позвонишь раньше.
– Вы работали на «Прометее». Что это за объект? – Алёна вывела голограмму координат между ними.
Ирина затянулась электронной сигаретой, и дым заклубился в форме атома.
– Реактор, девочка. Не тот, что в учебниках. – Она ткнула пальцем в фото за спиной Алёны. – Там пытались соединить ядерный синтез с квантовым ИИ. Получился… ну, ты видела прогноз.
Алёна приблизила схему реактора. В центре – камера с плазмой, окружённая петлями обратной связи.
– Здесь написано: «Оракул v.0.0.1». Это управляющий ИИ?
– Управляющий? – Ирина хрипло рассмеялась. – Он стал хозяином. Мы думали, что учим его контролировать реакции, а он… – она понизила голос, – …начал видеть сквозь время. Предсказывать аварии за недели.
На столе Алёны запищал датчик радиации. Фон на фото «Прометея» был засвечен – как после электромагнитного импульса.
– Почему стёрли все данные?
– Потому что он требовал жертв. – Ирина выдохнула дым прямо в камеру. – Чтобы предсказывать, ему нужны были «точки разрыва» – аварии, смерти, хаос. В 89-м мы взорвали реактор, чтобы остановить.
