– Уважаемый суд, перед нами дело не просто о предательстве корпоративных интересов. Это попытка подрыва технологического потенциала страны. Подсудимый, используя свое положение ведущего разработчика, создал канал утечки секретных данных…
Алексей слушал, как его жизнь препарируют, превращая каждый шаг, каждое решение в звено преступного замысла. Его позднее возвращение домой – "тайные встречи с китайскими агентами". Его работа по ночам – "подготовка данных для передачи". Его осторожность в вопросах безопасности – "попытка замести следы".
Первым свидетелем обвинения стала Юля. Она вошла в зал, избегая смотреть в сторону Алексея.
– Расскажите суду, когда вы впервые заметили подозрительную активность в системе, – предложил прокурор.
– Это началось примерно полгода назад, – её голос дрожал. – Сначала небольшие изменения в коде, потом странные запросы к серверам…
Алексей смотрел на неё, пытаясь понять – действительно ли она верит в то, что говорит, или просто хорошо играет написанную Михаилом роль?
– И вы утверждаете, что эти изменения мог внести только подсудимый?
– Да. Только у него был полный доступ к системе.
После Юли на свидетельское место вышел Дима. Его показания были технически безупречны и полностью подтверждали версию обвинения. Каждое слово бывшего коллеги било точно в цель.
– Алексей всегда был… скрытным, – говорил Дима. – Многие части кода были закрыты даже от команды разработчиков. Теперь мы понимаем почему.
К концу первого дня заседания Алексей почувствовал полную опустошенность. Его защитник, молодой адвокат по назначению, выглядел растерянным перед лавиной технических деталей и убедительных показаний.
– Все плохо? – спросил Алексей, когда они остались наедине.
– Будем бороться, – неуверенно ответил адвокат. – Но доказательства… они очень серьезные.
Вечером в камере Алексей долго не мог уснуть. Перед глазами стояло лицо Кати, её отчаянная попытка поймать его взгляд, когда его уводили из зала. Он знал, что делают с ней эти дни в суде. Каждое новое обвинение, каждое предательское показание – удар не только по нему, но и по ней.
Второй день процесса
Главным свидетелем дня стал Михаил. Он вошел в зал уверенной походкой, безупречно одетый, излучающий респектабельность и надежность.
– Михаил Андреевич, – начал прокурор, – расскажите, когда вы впервые заподозрили неладное?
– Это было нелегкое решение, – Михаил говорил проникновенно, с идеально дозированной печалью в голосе. – Алексей был моим лучшим другом. Мы начинали вместе, строили компанию…
Он сделал паузу, словно справляясь с эмоциями.
– Первые подозрения появились, когда я заметил странные финансовые транзакции. Небольшие суммы, но регулярные, на счета в азиатских банках. Потом – необъяснимые встречи, тайные переговоры…
– Почему вы сразу не сообщили руководству?
– Я надеялся, что ошибаюсь. Пытался поговорить с ним, намекнуть, что знаю… Может быть, если бы я действовал решительнее, всего этого можно было бы избежать.
Алексей слушал, поражаясь мастерству, с которым его бывший друг превращал каждый момент их общей истории в доказательство предательства. Их разговоры о развитии компании стали "прощупыванием рынка для конкурентов". Его нежелание продавать код – "подготовкой к краже технологии".
Во время перерыва Алексею разрешили короткую встречу с Катей в присутствии конвоя.
– Я не верю им, – прошептала она. – Ни единому слову.
