Костя почувствовал, как ледяная волна решимости смывает остатки страха и стыда. Выбора не было. Только действие. Только протокол. Он резко кивнул, глядя прямо в глаза Волкову.
– Так точно, Геннадий Петрович. Понятно.
Волков задержал на нем взгляд на секунду – оценивающий, без доверия, но с тенью чего-то, похожего на признание готовности. Потом резко кивнул.
– В зал. Сейчас же. Я иду за вами. Начинаем сканирование. По полному пакету. И чтобы я не услышал ни одного лишнего звука, кроме докладов по протоколу.
* * *
Возвращение в Главный зал контроля после кабинета Волкова было похоже на выход из пыточной камеры в предбанник ада. Воздух здесь все еще был спертым, но теперь он казался легче – просто грязным и унылым, а не насыщенным предсмертным ужасом. Гул систем жизнеобеспечения снова обрел свой монотонный, почти успокаивающий ритм. Но мерцание индикатора №407 по-прежнему билось, как аритмичный пульс станции.
Борис, словно приговоренный к ожиданию расстрела, побрел в указанный Волковым темный угол зала, подальше от консолей. Он скорчился там на полу, прислонившись к холодной металлической стене, обхватив колени руками. Его глаза были закрыты, но веки подрагивали. Губы беззвучно шевелились – то ли молитва, то ли повторение слов «советский… должен быть советским…».
Волков шел следом, его шаги были тяжелыми, отмеренными. Он не садился. Он встал прямо за спиной Кости, у его терминала, как тюремный надзиратель. Его дыхание было ровным, но горячим – Костя чувствовал его на своем затылке. Запах перегара от волковского кофе смешивался с запахом его пота.
– Малахов, – голос Волкова прозвучал тихо, но с такой ледяной четкостью, что Костя вздрогнул. – Полный пакет удаленного сканирования. Альфа-7 – приоритетный источник. Подключить все соседние спутники, чьи сенсоры могут хоть как-то зацепить Сектор 7. Приоритеты: РАДИАЦИЯ. БИООПАСНОСТЬ. СТРУКТУРА. Малейшая аномалия – доклад. Мгновенно. Громко. По протоколу доклада НРО. Начинай.
– Так точно, Геннадий Петрович, – Костя ответил автоматически, голос чуть хрипловатый, но твердый. Его пальцы, холодные и немного дрожащие, заскользили по клавишам. Он вызвал меню глубокого сканирования, выбрал параметры, отметил спутники. Интерфейс архаично завис на секунду – сердце Кости ушло в пятки – но потом ожил. На экране потекли строки статусов: *Запрос отправлен на Альфа-7… Ожидание подтверждения… Ожидание данных… Подключение спутника "Дельта-Эхо"… Подключение спутника "Наблюдатель-3"…*
– Запросы отправлены. Ожидаем данных, – доложил Костя четко, по форме.
Волков не ответил. Он просто стоял. Дыша в затылок. Его присутствие было физической тяжестью.
Минуты тянулись мучительно долго. Каждый щелчок системы, каждый миг индикатора казались вечностью. В углу Борис зашевелился, тихо застонал. Волков резко обернулся:
– Тишина! – его шипение было громче крика. Борис сжался в комок, затих.
Первыми пришли данные с самого «Альфа-7». Костя напрягся.
– Данные по радиации: Прием… – он вслух зачитывал то, что видел на экране, как того требовал протокол доклада при НРО. Волков наклонился, впиваясь взглядом в монитор поверх плеча Кости. – Фоновый уровень… в пределах стандартных значений для данного сектора космического пространства. Нет всплесков гамма-излучения. Нет признаков наведенной радиации. Альфа-, бета-активность – фоновая. Опасности не выявлено.
