– Почему вы постоянно бездельничаете? Ныли же совсем недавно, что работы много.
– А когда её немного, мы ничего не делаем, – смеясь, крикнул Адам.
– И вас за это не ругают? – блондин почесал затылок, по которому только что будто мороз прошёлся. От этого чувства стало сильно не по себе.
– Доктор Элиас муштрует только за ошибки. А остальное нередко прощает.
– Не очень похоже на правду, – Роберт поднялся со стула и положил ладони на столешницу, сильно сгорбившись, – либо ей всё равно, либо она гораздо добрее, чем выглядит на первый взгляд.
– Либо ты не разбираешься в женщинах!
Роберт незаметно покраснел, но эмоции сдержал.
– Понравилась тебе она что ли? Неудивительно, ты не один такой.
– Заткнись. Это неправда.
– Не переживай, Роберт. У тебя всё равно нет ни шанса, – грустно сказала Хлоя, неожиданно прервав диалог.
– Почему?
– В людях доктор Элиас ищет что-то определённое. Не просто так она развелась, не просто так всех отшивает, но при этом в постоянном поиске. Ей нужен кто-то особенный.
– И в чём же заключается особенность?
– Не знаю, я просто предположила.
Входная дверь зала открылась. Внутрь зашла Вера с потускневшим, заплаканным видом, который она всячески пыталась скрыть.
– Доброе утро, – прозвучало еле слышно.
– Уже день, доктор, – напряжённо ответил Роберт, не сводя глаз с женщины. Но она на него даже не взглянула.
– Докладывайте.
Адам с Хлоей моментально поднялись с мест, отряхнулись, а после взяли планшеты со стола и подошли к Вере.
– Кто вам здесь разрешал есть? – спросила героиня, почувствовав заметный запах ядер подсолнуха.
– Да ладно вам, мы всё уберём, – переводя разговор в шутку, Адам исказил гримасу и посмеялся.
– Немедленно, – строго продолжила Вера, присев за центральный стол, который был спрятан в аккуратных стопках макулатуры.
– Сегодня доложили из стационара, что два подопытных, которые шли на выздоровление, умерли. Оба мужчины. Испытуемый семь и тринадцать.
– Как умерли? – спросила ошарашенная доктор Элиас, не веря собственным ушам.
– Не знаю. Их нашли мёртвыми в собственных кроватях. Внешних следов насилия никаких нет. У них отсутствовало дыхание.
– А вскрытие?
– Ещё подготавливают.
– Почему так долго? Время смерти?
– Приблизительно в четыре утра. За ними никто не наблюдал, потому что никто и не подозревал, что они могли умереть.
– Кто проводит вскрытие?
– Сатий, вроде.
Женщина некоторое время молчала, всматриваясь в ламинированный отчёт, поправки в который вносить уже было невозможно. Буквы и цифры опечатались в её голове крепко. Она подняла голову и спросила.
– Роберт. Что ты думаешь на этот счёт?
Но парень не знал, что ответить. Он работал в коллективе совсем немного, чтобы трезво объяснять те вещи, с которыми ранее никогда не сталкивался. У него не возникло ни единой здравой мысли. Почему юноша предпочёл промолчать.
– Ясно. Будьте готовы всё перепроверить. Направляйтесь в стационар, соберите все анамнезы, проанализируйте их и найдите несостыковки. Если хотя бы один симптом выделяется: объясните почему. И мне плевать, сколько у вас уйдёт на это времени.
– Ясно!
– Что с МРАК-ом, Роберт? – голос Веры стал гораздо более зловещим, чем обычно. Она сузила веки, пристально посмотрев на паренька.
– Делаю подсчёты, – прозвучало очень неуверенно.
– Всё собери до конца смены. И мне на стол.
– Ясно!
Вера забрала оба планшета из рук подчинённых и тут же направилась к выходу, быстро перебирая ногами. «Этого ещё не хватало. Всё же шло нормально. Мы не можем допустить, чтобы об этом узнали в здравоохранении. И выпускать в массы лекарство, которое среди побочных эффектов имеет летальный исход… Тоже такое себе. Я не понимаю, как такое могло произойти. Надо осмотреть комнаты и трупы. Почему раньше не доложили? Я бы смогла присутствовать на вскрытии. И точно что-то да заметила бы. Не бывает такого, чтобы полностью здоровый человек умирал на ровном месте. Но был бы он один, тогда можно считать происходящее случайностью. Двое. В один день и почти одно время. Да ещё и с одной группы. Их вакцинировали почти одновременно. Всё точно скинут на вакцину. Я отказываюсь верить, что дело в ней. Не для этого я столько лет горбатилась тут. Не для этого ругалась со всеми из приёмной комиссии. Не для этого пожертвовала столь многим».
