Она пробормотала что-то неразборчивое и повернулась набок. Сорочка сползла, обнажив розовый сосок с узким ореолом вокруг. У Максима все поплыло перед глазами, желание стало нестерпимым. Он придвинулся ближе и принялся лизать Стасину грудь. Сладкий вкус нежной кожи наполнил рот, сосок затвердел, и Максим застонал, но из горла вырвался лишь сиплый рык.
– Макс, хватит хулиганить, – пробурчала Стася. Она повернулась на другой бок, натянула одеяло на голову и продолжила спать как ни в чем не бывало.
От досады, злости и разочарования Максиму стало тошно. Если бы он был мужчиной, то Стася сейчас бы совсем иначе себя вела. Она бы умирала от желания в его объятиях, а потом… потом Максим показал бы ей, на что способен.
Стояк никуда не делся и напомнил о себе острой болью. Максим покрутился и так, и эдак. Ничего не помогало. Вот же чертово собачье тело! И как несчастные псы справляются с такими трудностями?
Максиму стало совсем невмоготу, и он понесся на кухню. Плевать на все! Он взлетел на диван, нашел первую попавшуюся подушку и с остервенением принялся ее терзать. В голове образовалась пустота, ощущения сосредоточились в одной точке, и долгожданная разрядка показалась истинным блаженством.
Максим рухнул на диван и, тяжело дыша, прикрыл глаза. Большего унижения даже представить сложно. Счастье, что он у Стаси дома, а не вынужден под присмотром Звездовой самоудовлетворяться. Если бы ведьма его застукала за подобным занятием, то умерла бы от восторга. Только сейчас Максим понял, до какой степени нужно было его возненавидеть, чтобы обречь на такое жалкое существование.
– Ну что, полегчало? – раздался ехидный голос какаду.
Максим вздрогну, вскочил на лапы и зарычал:
– Заткнись! Только тебя тут и не хватало.
– Я, вообще-то, здесь живу. – Герыч переступил с лапы на лапу и почистил клюв о перекладину. – А вот тебе тут явно не место. Если так стесняешься естественных порывов, мог бы уединиться в ванной. Там бы вам с подушкой никто не помешал.
Максим ощутил нахлынувшую волну жара. Если бы не шерсть, какаду лицезрел бы его багровый стыдливый румянец. Желания обсуждать свое поведение с попугаем, пусть и разумным, не возникало.
– Отвали, – огрызнулся он и растянулся на диване. – Нравится за мной наблюдать, на здоровье. Мне не жалко.
Герыч хмыкнул и принялся чистить белоснежные перья. От него исходила мощнейшая аура силы, и запах коленного железа. Максим понятия не имел о способностях попугая, но чувствовал, что с ним лучше не связываться.
– Сдался ты мне, – отозвался Герыч. – Только под ногами путаешься.
– Почему ты не сказал Стасе, кто я такой? – спросил Максим. Он еще вчера ломал голову над непонятным поведением какаду, а сегодня решил все выяснить без обиняков.
– И лишиться такое шикарного развлечения? Да ни за что! Когда еще на моем веку напыщенный миллионер будет в облике чихуахуа трахать подушки и истекать слюной при виде полуголой юной ведьмы?
Максим ощерился и зарычал.
– Ну ты и сволочь! Мог бы войти в мое положение. Если бы Стася узнала…
– Вот именно! – рявкнул Герыч, распушив перья и став раза в два больше прежнего. – Она бы бросилась тебе помогать. Ночей бы не спала, лишь бы спасти твою мохнатую задницу. А что ты такого хорошего сделал в своей никчемной жизни, чтобы Стася на тебя время тратила? Может, ты добряк, каких поискать, и транжиришь миллионы на благотворительность? Или ты борец за справедливость и своим трудом помогаешь человечеству решить глобальные проблемы?
