– Никто не платил мне, сэр, – завел он привычную песню. – Я шел и увидел, как ударили этого человека, – он указал на предмет своей слежки, – вот мне и стало вдруг любопытно... Отпустите меня, пожалуйста, – заканючил он жалобным голосом, – я никому ничего не скажу! Обещаю честно-пречестно.
Рука мужчины ослабила на мгновение хватку, и Джим подумал, что его, верно, отпустят, готовился броситься прочь, словно заяц, но вместо свободы заметил стальной блеск мелькнувшего в воздухе лезвия. Он дернулся, извернувшись всем телом, и то полоснуло по коже предплечья, а сам он, вывалившись за борт, упал в холодную воду, и сердце его, казалось, остановилось.
Эвелин прождала мальчишку почти до рассвета, а, задремав, увидала кошмар, от которого была рада очнуться. Ей снились маргаритковые поля, старый дом с обветшалыми ставнями – в нем ее поджидало чудовище.
И оно жаждало ее смерти.
Что за странная, право слово, галиматья?
Она позволила Катарине облачить себя в новое платье, привести волосы в порядок, а сама как бы невзначай спросила про Джима: мол, хотела бы поручить ему сбегать в лавку за новыми лентами.
Девушка и сказала:
– Миссис Бёр в полном расстройстве, мисс Армстронг: мальчишки нет дома. Его мать очень переживает!
– В самом деле? Куда ж он мог подеваться?
– Одному богу известно. Обычно он так не поступает!
– Будем надеяться, он вернется... – молвила Эвелин, искренне на это надеясь.
Чувство вины за возможное несчастье гложило ее все сильнее с каждой минутой, и, когда ожил молоточек входной двери, она первой бросилась отпирать, пусть то и было нарушением правил.
– Это дом Армстронгов? – осведомился стоящий на пороге констебль, совсем безусый мальчишка, мучительно покрасневший при виде ее.
– Да, именно так. – Сердце Эвелин сжалось от ужаса. – Что-то... случилось?
– Этот мальчишка утверждает, что живет в вашем доме. – Констебль отступил в сторону, и Эвелин увидала вымокшего до нитки Джима. Его мелко потряхивало от озноба, он тщетно пытался согреться, обхватив руками тощие плечи, а посиневшие губы казались губами покойника – не человека.
– Боже мой, Джим! – воскликнула она только, не разбирая ни слова из сказанного констеблем. Подскочила с намерением обнять, однако поморщилась от ужасного запаха.
– Что случилось?
Она и боялась, и жаждала правды.
– Я в реку свалился, – ответил он, отбивая зубами чечетку. – Сумел зацепиться за опору моста, там и промаялся до утра.
– Его обнаружили работники в доках, – решил дополнить картину констебль. – Зацепили мальчишку багром и вытянули на берег. – И пояснил: – Течение там неслабое, им пришлось хорошо постараться.
– Бедный наш Джим! – выдохнула в ужасе девушка, и голоса за спиной сообщили о появлении слуг. Миссис Бёр донесли о появлении сына... Она уступила ей место, позволила увести мальчика в дом, а сама поблагодарила констебля за заботу об их домочадце.
Он откланялся, пунцовея, как роза.
Эвелин страстно хотелось узнать, что на самом деле случилось с мальчишкой, но пока миссис Бёр причитала над ним, снимая вымокшую одежду и отпаивая отпрыска чаем, сделать это было никак невозможно.
И она была рада отвлечься на букет красных тюльпанов, доставленный посыльным от Энтони. Он никак умолял о прощении, и она, слишком пораженная случившимся со своим вчерашним посыльным, была готова легко это сделать. Велела посыльному благодарить отправителя и отправилась позаботиться о цветах: любимая материна ваза идеально бы для этого подошла.
