Однако на месте она ее не обнаружила.
– Миссис Торстед, – обратилась она к экономке, – куда подевалась ваза миссис Армстронг? Разве ей не положено быть в гостиной, прямо на пианино?
Смущенная женщина отозвалась:
– Мистер Армстронг, мисс Эви, забрал ее прошлым днем, и больше ее я не видела.
– Что значит «забрал»? – нахмурила она брови. – Зачем ему ваза?
– Полагаю, за тем же, зачем понадобились серебряные подсвечники и швейный набор вашей матушки, мисс.
Эвелин как кипятком окатило, так жарко стало во всем теле разом.
– И как давно это все продолжается? – спросила она не без опаски.
– Время от времени, мисс. Мне очень жаль, что пришлось говорить о таком, но набора действительно жаль!
– Спасибо, миссис Торстед, – поблагодарила Эвелин экономку и впилась ногтями в руку.
Лицо дяди Маркуса встало перед глазами...
Полусонное, с расширенными зрачками...
Только не это, только и не с отцом тоже.
Она сорвалась с места и бросилась к нему в кабинет, ворвалась без стука, словно дикарка.
Спросила прямо с порога:
– Куда подевалась любимая мамина ваза, отец? Миссис Торстед сказала, вещи этого дома имеют таинственную способность исчезать без следа. – И вперила в него осуждающий взгляд.
Мистер Армстронг, корпевший над изучением карты, разложенной на столе, поднялся и пригладил усы руками.
– Так было надо, – ответил он только. – Для нашего общего блага...
И Эвелин прикрыла губы рукою.
– У нас финансовые проблемы? – спросила она.
– Тебе не стоит об этом тревожиться, – возразил ей отец. – Дело вовсе не в этом, пусть положение наше и не блестяще, как того бы хотелось.
Эвелин было страшно озвучивать новый вопрос, она боялась даже думать об этом, однако скрываться от правды было неверно по многим причинам
– Тогда почему? – спросила она. – Тогда почему ты продал мамины вазу и швейный набор вместе с серебряными подсвечниками? Мне в голову приходит только одно... – Она сглотнула враз пересохшим от волнения горлом. – Ты стал курильщиком опиума, отец?
Тот даже подпрыгнул на месте.
– Нет же, как ты могла такое подумать?!
– Но дядя Маркус...
– Он был мне братом, и я любил его всей душой, но это не значит, что я стану подвержен тем же порокам. Боже мой, Эви, как ты могла и подумать!
Эвелин, все еще недостаточно убежденная (дядя Маркус был зависим долгие годы, сколько раз он говорил точно так же: «Помоги заплатить этот долг, и я брошу в ту же минуту». А потом возвращался с теми же самыми уверениями снова и снова!), вопросила:
– А как же тот человек, я видела его прошлой ночью в твоем кабинете?
Мистер Армстронг прикрыл карту газетой и, выйдя из-за стола, подошел, взял дочку за руку.
– Обещаю, тебе не о чем волноваться, – сказал так уверенно, с таким искренним чувством, что Эвелин выдохнула. Испытала огромное облегчение, камнем скатившееся с души!
– Обещай, что дело не в опиуме.
– Обещаю.
Они обнялись, и жизнь, казалось, стала несколько проще.
5. 4 глава.
Три месяца спустя...
– Мисс Кэтрин, немедленно вернитесь! Матушка будет недовольна, пеняйте потом на себя.
Голос служанки заставил бегущего сорванца замедлить стремительное бегство и, наконец, вовсе остановиться.
– Скажи, что я убежала, и ты меня не поймала.
– И не подумаю. – Джейн уперла руки в бока, всем видом изображая решительную непреклонность. – Хотите, чтобы меня уволили за обман? Ну уж нет, немедленно идите сюда, будем приводить вас в порядок.
