Словами Кармины о
столь удивительной работе заинтриговали Мирель, и она горела желанием её
увидеть. Но проходя по широкому коридору мимо портретов в человеческий рост, принцесса
замерла у одного из них. С полотна на неё смотрел принц Азаир в парадном
кителе, изысканно расшитом драгоценными камнями. Рядом с ним, держа его под
локоть, стояла высокая девушка. Её блестящие, бледно-розовые волосы были
собраны в сложную прическу. Украшения из камней дополняли её тёмно-бордовый наряд.
Ярко-бирюзовые, миндалевидные глаза смотрели с уверенностью и спокойствием.
Рядом с ней Азаир тоже выглядел иначе. Несмотря на привычную гордую осанку и
отсутствие эмоций, выражение лица было мягче, а взгляд теплее, чем Мирель привыкла
видеть.
— Это её высочество Рубелия,
первая жена принца Азаира, — тихо сказала Кармина.
— Она очень красивая.
Мирель понимала, что правильнее было бы отвернуться и
продолжить идти к тронному залу, сделать вид, что ничего интересного в картине
нет. Но она не могла пошевелиться и жадно впитывала каждый мазок кисти
искусного художника, на картине которого люди казались живыми, словно стояли
рядом.
— Да, она считалась первой красавицей, единственная
дочь главного советника его величества, отца принца Азаира. Её высочество Рубелия,
была умна и проницательна, к ней все относились с большим уважением. Когда её
не стало, по ней скорбело всё королевство, — с печалью добавила Кармина.
— Как она умерла?
Мирель не могла объяснить странное, тяжелое чувство в груди,
но ей почему-то было жаль Рубелию, хотя они не были знакомы.
— Несчастный случай во время прогулки. Она неудачно
упала, её не сразу нашли, и поэтому спасти её жизнь не удалось.
У Мирель в голове вертелось множество вопросов. Смерть Рубелии
казалась подозрительно нелепой и странной. Кроме того, не верилось, что принц Азаир
был к ней причастен, хотя совместный портрет мог быть лишь видимостью
счастливого брака. Принцессе хотелось узнать как можно больше о муже.
— А давно… — она задумалась, подбирая слова.
— Чуть больше года назад, — угадав её мысли,
ответила Кармина. — Вы ведь хотели знать, как давно принц Азаир овдовел?
Мирель кивнула. Щёки залил румянец.
— Долго они были женаты?
— Принцу едва исполнилось девятнадцать, когда отец его
женил. Значит, четыре года или почти четыре.
— И у них не было детей?
— Дело в том, — замялась Кармина, — что на
Немеонисе бесплодие не редкость, поэтому рождение ребенка считается огромным
счастьем. А государство помогает семьям с детьми.
— Так значит…
— Пойдёмте, посмотрим Восточную Стену, ваше
высочество, — Кармина извиняющееся улыбнулась и отвела взгляд, не давая принцессе
озвучить пришедшую в голову догадку.
— Конечно.
Она последовала за Карминой к широким дверям из тёмного
дерева. Их украшала ковка из белого драгоценного металла и инкрустация
разноцветных камней, из которых была выложена символика Немеониса. Но Мирель не
смогла пройти мимо ещё одного портрета и остановилась.
С полотна на неё смотрел Азаир, которому на момент написания
картины было не больше шести лет. Он старался держаться по-королевски серьёзно,
но большие фиалковые глаза горели озорством, также как и у его брата, которому
на вид было около четырёх. Самаир был точней копией матери — те же густые
иссиня-чёрные волосы, глаза глубокого синего цвета и нежные черты лица,
которые, наверняка, заострились со временем. Азаир же многое унаследовал от
отца — высокий лоб, точёные скулы, подбородок, прямой нос и форму губ. И
хотя семейное сходство легко угадывалось, а родство не вызывало сомнений, Азаир
выделялся на портрете. Он единственный был пепельным блондином с фиалковыми
глазами, всё остальные члены семьи имели темный цвет волос.
