– Предательница!
Это слово и сейчас звучит в моих ушах. Будь мне тогда не двенадцать, а хоть чуточку больше, я бы так не поступила. А тогда… Не понимала что ли, что так не делается. Что это нечестно, неправильно. Что это предательство, самое настоящее.
Нельзя себя этим оправдывать, но всё-таки…
Потом мы играли в догонялки: я и пятеро парней. Такой славной компании у меня никогда ещё не было. Я плохо ладила с физкультурой, и бег мне тоже давался непросто, чем мальчишки с удовольствием пользовались – поэтому я почти всегда была вадой. В общем, мне это быстро надоело, и я «слилась» – вышла из игры по собственной воле. Сколько меня не упрашивали, отрицательно крутила головой.
– Я лучше здесь посижу, – взобравшись обратно на турники, заявила я.
С безопасного расстояния я наблюдала за игрой, пока в какой-то момент ты не поскользнулся – упал и до крови расцарапал локоть: морщился от боли, но мужественно терпел.
– Надо обработать, а то зараза попадёт, – со знанием дела высказалась я, даже не представляя, насколько тебе больно.
– Всё нормально, – отмахнулся ты. – Только не говори никому. А то меня больше не пустят.
И я, как верная боевая подруга, поклялась держать рот на замке.
Однажды, только гораздо раньше, с нами произошёл аналогичный случай. Тогда мы тоже бегали возле дома, и я упала на асфальт – расцарапала коленку. Кровищи было! Но больше – боли и паники. Мамочки тут же засуетились вокруг, повели нас домой, чтобы прижечь мою рану зелёнкой. Ух, как же я этого боялась! Плакала – нет, рыдала, стараясь увернуться от страшной и жгучей жидкости в непрозрачной баночке. Ты мне что-то говорил, утешал, кажется. А потом, когда обе родительницы со мной всё-таки справились, подносил мне конфеты, печенья, не зная, чем угодить и как помочь, сочувственно гладил меня по здоровой коленке и поминутно спрашивал: «Больно?» А я, хоть и не чувствовала уже боли, всё равно хлюпала носом от жалости к самой себе. И даже конфет не хотелось.
Твои глаза в тот момент я помню до сих пор. Ты действительно сопереживал мне, как будто мы были единым целым. Братом и сестрой. Нет, кем-то большим. Родственными душами.
На память о том дне у меня остался едва заметный шрам на коленке и воспоминания о том, как ты заботился обо мне, а я так и не сказала тебе: «Спасибо».
У меня так много воспоминаний, связанных с тобой! И каждое из них разбивает моё сердце на тысячи осколков. Но если бы меня спросили об этом, я бы ответила, что это большая честь, ходить с разбитым тобой сердцем.
А есть ли у тебя хоть что-то, напоминающее обо мне?
Сколько же у нас общих воспоминаний! Может быть, они живы только в моей памяти, но благодаря им я чувствую силы жить и надеяться. Как бы мы жили, не имея в душе надежды? Как бы мы жили, не имея воспоминаний?
Сегодня ночью мне снилось, что ты пришёл ко мне в гости с цветами – со скромным, но очень ярким букетом лаванды. Я с благодарностью приняла твой подарок и вдохнула приятный травяной запах. Потом каким-то неведомым образом мы оказались в парке. Ты раскачивал мои качели, а я, хоть и побаивалась, смеялась и смотрела на тебя сверху вниз, стараясь запечатлеть в памяти это мгновение (даже во сне!). Потом мы отправились дальше, к аттракционам, и твоё внимание привлекли электромобили.
– Покатаемся? – с азартом спросил ты, глядя на меня с открытой улыбкой, от которой таяло сердце.
