Спустя время металлический треск известил о прибытие новых «гостей». В двери показался парнишка. Совсем ещё юный на вид. Он был одет в длиннополую робу, и Протея опять устыдилась своей наготы. Она подтянула колени к груди, прикрывая себя волосами. В руках у подростка обнаружился корж и кувшин. Он не решался смотреть на сидящую в комнате девушку, но взгляд то и дело касался Протеи, скользил по ногам. Смуглый цвет кожи мешал разглядеть краску стыда на щеках. Хотя Тея была уверена в том, что он покраснел.
- Бизар, (Спасибо), - проговорила она.
И парень застыл в изумлении. Кадык его дёрнулся, руки, поставив дары, опустились вдоль тела. Он посмотрел на неё, из приоткрытого рта прозвучало:
- Урзи, (Пожалуйста).
Протея вздохнула, вцепилась в матрац. В его взгляде она различила сочувствие! А что, если...
- Постой, - прошептала она на своём языке, когда суриец уже собирался уйти.
Парнишка застыл, покосился на дверь. Взгляд испуганно бегал по стенам.
- Помоги мне, прошу, - взмолилась Протея.
Наплевав на свою наготу, она потянулась к нему. Но суриец отпрянул, глаза преисполнились ужаса, будто не дева нагая сидела пред ним, а старуха.
- Ни, ни, (Нет, нет), - зашептал исступлённо и скрылся в проёме двери.
В одиночестве Тея задумалась, какая судьба ожидает её. Едва ли на тех, кто готовится к смерти, сурийцы бы стали расходовать хлеб. А значит, её не убьют!
Корж был подобен тому, каким их кормили в подземной темнице. Сухой и безвкусный, он тем не менее, был лучшим из яств, что когда-либо ела Протея. Она принялась поглощать его жадно, давясь, запивая водой и в этот момент позабыв обо всём, кроме чувства безумного голода...
Ощущение, будто за ней наблюдают, появилось тогда, когда половина коржа была уже съедена. Тея медленно, боясь отыскать подтверждение этому чувству, подняла от столешницы взгляд. Как и всякую дверь в Сурианской долине, вход в её комнату также снабдили окошком. И оно позволяло глядеть на того, кто находится здесь, безо всяких преград. Кто это был? Возможно, суриец, её охранявший, решил «подсластить» себе день? Или же кто-то из тех, что её раздевали, проходя мимо комнаты, надумал ещё раз взглянуть на неё? Окошко захлопнулось быстро, словно её наблюдатель боялся себя обличить. Протея глотнула воды и отёрла дрожащие губы. Пожалуй, она слишком рано расслабилась! Позабыла о том, в чьих руках её жизнь.
Утолив аппетит, и неотрывно следя за окошком, она поднялась и прижалась к стене. Теперь по-иному взглянув на своё заключение. Все вещи в этой пропитанной страхом, почти нежилой комнатушке были устроены так, что, где бы ты ни был, стоящий снаружи мог видеть тебя, наблюдать. Ты словно запертый в клетке зверёныш, оставался у всех на виду.
«Ну, уж нет», - злорадно подумала Тея, и стащила с кровати матрац. Затолкав его у угол по левую сторону двери, она заползла на него, подтянула колени к груди. Здесь никто не увидит её! Здесь она в безопасности. Свет, проникавший из щели, померк. Было видно, что день обратился к закату. Который по счёту? Седьмой ли, десятый... А может быть, целую вечность она провела взаперти? Сон накатывал мягкими волнами, вынуждая её уступить. Протея ему поддалась, голова тяжело опустилась на руки. Просто ей нужны силы! Если шанс уберечь свою жизнь существует, то она обратится к нему. Чтобы снова быть рядом с Трезорой. Чтобы снова обнять свою дочь...
