Максим спал плохо. Ему снилось, что он от кого-то бежит. Его преследуют какие-то расплывчатые образы людей, одетых во все черное. Они, не отставая, повторяли все его зигзаги и движения. Не отставали ни на метр. Он все время чувствовал их дыхание за своей спиной. Проскурин находил разные варианты, чтобы оторваться от преследования. Он нырял в переулки, прыгал через забор, забегал в лабиринты зданий, закрывал за собой двери. Все тщетно. Люди в черном шли по пятам. Наконец он попал в какой-то тупик. Все, бежать было некуда. Проскурин повернулся к преследователям, поднял руки на уровень груди, обозначая, что он готов принять бой. Три человека в черных одеяниях, с капюшонами, закрывающими лица, тоже остановились. Макс знал, что человек в стрессе способен на многое, но пока это «многое» ему не способствовало. Он пошел на преследователей сам, поскольку знал, что если драка неизбежна, бить надо первым. Когда он приблизился так близко, чтобы мог достать до незнакомцев рукой, он вдруг увидел их лица. Они были одинаковыми, безразличными, с холодными пустыми глазами. Никаких эмоций! Просто лица! Куклы. Максим коротко, как когда-то учили, нанес удар по лицу человека в центре. Рука провалилась сквозь темную физиономии. Макс потерял равновесие и начал падать на асфальт. При падении он вдруг увидел, что твердь исчезла, и он падает в какую-то черную бездну…
Проскурин проснулся. Черт, что за сон! Так можно и не проснуться однажды! Он вылез из-под одеяла, прикрыл Наташу и задержал на ней свой взгляд. Он подумал о том, как она красива в этом полуобнаженном виде. И так обидно все это терять в расцвете сил! Мысли тут же понесли далеко ввысь, отталкиваясь от образа своей спящей жены. Он вдруг стал размышлять, что надо как-то организовать жизнь близких любимых ему людей на тот случай, если с ним что-то случится. Он смотрел на Наташу, ни на минуты не сомневаясь в том, что это и есть его счастье, данное свыше рукой его бывшей жены. Она появилась в его жизни совсем не случайно. Это произошло тогда, когда ему было совсем плохо одному в этом мире. Он не сомневался в том, что, Наташа пришла, чтобы вывести Проскурина из ступора, наполнить смыслом его дальнейшее существование. Он был бесконечно благодарен ей за это. Нет, здесь больше, чем благодарность! Он просто любил ее, любил по-настоящему.
С этими мыслями он вышел из спальни в зал. Было еще темно, но рассвет потихоньку вступал в свои права. Большое окно выходило на восточную сторону. С этим видом из окна они с Наташей, часто встречали рождение нового дня за чашечкой чая или фужером вина, сидя за столом напротив. Сегодня Максим, вспоминая об этом, осторожно, чтобы никого не разбудить приоткрыл окно. Утренняя свежесть сразу обожгла легкие. Он закашлял, стараясь зажать звук в кулаке. Это получилось не сразу. Наконец все успокоилось, и Макс присел напротив окна.
Нахлынули воспоминая из детства. Он, еще мальчишкой, часто ездил в походы. С палатками, с гитарой, с посиделками у костра. Как это было давно! Они, беззаботные и счастливые сидели, подкидывая дровишки в огонь, пели песни до самого утра. Но больше всего ему запомнился один из таких рассветов. Почему именно тот? Проскурин сам не знал. Так бывает, иногда запоминается какая-то мелодия на фоне происходящего события. И потом, через много лет, случайно услышав музыку из прошлого, сразу всплывает картинка, связанная с этой мелодией. Так и сегодня, сидя перед зарождением нового дня, на Максима нахлынули воспоминания именно того рассвета из детства. Почему так, он объяснить не мог.
