– Какая-то абракадабра получается. Ты сама-то в это веришь?
– Верю. А еще я верю в свой сон. Шандор потерял память, и никто кроме меня ему не поможет ее вернуть. Поэтому он явился ко мне во сне, чтобы я приехала на его могилу. Я должна была встретить там Тамаша. Нет, не Тамаша – Шандора. Мысль о подмене в гробу возникала у меня на кладбище, но я отказывалась верить, что Гозело способен опуститься до такой подлости и похоронить имя своего сына. Но после встречи с Тамашем, поняла, что Гозело не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего.
– А как же Динара? Это она сообщила тебе о смерти Шандора. Думаешь, она солгала?
Я вспомнила, как она плакала, произнося столь страшные для нас обеих слова!
– Она могла не знать в тот момент, что ее отец жив. Он лежал в больнице.
– Но, когда он выписался, наверняка, узнала его.
– Я уверена, что Гозело ей что-то пообещал, чем-то завлек или угрожал.
– Ой, Лиза, отпусти эти мысли. Ошибиться в этом будет также больно, как потерять Шандора во второй раз.
– Не могу, мама. Я чувствую, что он жив.
– Ты уверена, что вообще кого-то видела на кладбище? Не могло тебе померещиться?
– Мама, я не сумасшедшая. Я видела его так же, как тебя сейчас. – Песнопения со стороны сквера стали громче, словно компания молодых людей увеличилась, и вдруг на меня снизошло озарение: – Мама! Есть две вещи, которые невозможно подделать. Шандор говорил, что Тамаш поет, у него есть слух и голос, а у Шандора нет этих талантов.
– Что ж ты не попросила Тамаша спеть, когда была на кладбище?
– Это не смешно. Тогда эти мысли мне в голову не приходили.
– А что второе?
– Родимое пятно. Оно есть только у Шандора.
– К твоему сведению, родимые пятна можно свести.
– Не думаю, что Гозело об этом позаботился.
– И где это пятно находится? Ты его не разглядела при встрече?
– Его не видно. Оно на ягодице.
– Я надеюсь, ты не собираешься залезть к Тамашу в штаны, чтобы удостовериться в своих догадках?
Мой взгляд убедил маму, что я способна на любые безумства, чтобы доказать, что Шандор жив.
– Не говори, что собралась снова ехать туда! – прижимая руку к груди, сказала мама.
– Да, мне надо вернуться и поговорить с Динарой.
Я взяла чашку с молоком и сделала несколько глотков. Мама схватилась за голову и взвыла:
– Ой, Лиза, зачем? Жила ты как-то полтора года без него, давай все забудем, и оставим в покое эту семью. Пусть они живут по своим законам, а мы по своим. Не надо тебе туда лезть. Ты помнишь, чем это чуть не закончилось для твоего сына?
– Мама, Шандор не для того двадцать лет учился, чтобы его имя похоронили в земле! – повысила я голос, но, вспомнив о детях, сбавила тон и продолжила: —Я не могу позволить предать его забвению. Ради него, ради его девочек. Ты знаешь, что с ними будет? Их дед выдаст замуж уже через пять лет. Я все думала, как им помочь, и вот выход!
– Это их обычаи, Лиза. Как ты можешь это изменить?
– Если Шандор все вспомнит, он не позволит им выйти замуж против их воли.
– С тобой бесполезно говорить, – махнув рукой, сказала мама. – Если ты себе в голову что-то вбила, тебя не переубедить.
Мама поднялась со стула, прошла к мойке, налила себе воды и выпила.
– Правильно, мама. Лучше поддержи меня. Я все равно туда поеду. Ради своего сына. Он должен увидеть своего отца живым.
– И что ты будешь делать? Явишься к ним в дом, и все расскажешь Тамашу? Да он решит, что ты чокнутая! И в этом нет ничего удивительного.
