Продавец и три покупателя, что находились внутри, стали с интересом меня рассматривать. Я встала в очередь позади всех, но это не остановило жителей поселка: они развернулись ко мне лицом, чтобы продолжить изучение.
– Откуда такая красота к нам приехала? – не удержался от вопроса плотненький мужичок лет шестидесяти с красным лицом и мешками под глазами, который стоял в очереди передо мной. Он него пахнуло перегаром и мне потребовалась нечеловеческая выдержка, чтобы не прикрыть нос.
– Из города.
– Из Сочи?
– Нет. Из Анапы.
– Вот как! А чем наши края вас привлекли?
– Говорят, лошади у вас знатные. Хочу жеребца себе приобрести.
Я улыбнулась.
– О как! Неожиданно!
– Так вы к цыганам приехали? – спросила женщина с большими формами перед мужчиной.
– По всей видимости, да.
– Русская? – и снова та же женщина.
– Русская.
– А вы одна или…
– Одна. А есть какая-то разница, приехала я покупать лошадь одна или с кем-то?
– Гозело привык общаться с мужчинами. Захочет ли с вами… – прокомментировала женщина. – Это хозяин конюшни. Он цыган, а у них свои порядки. С женщинами не особо разговаривают.
– А разве деньги имеют половой признак? Ему не все равно, от кого их получать?
– Галка, что ты девочку пугаешь? – вступился мужчина. – За деньги Гозело хоть всему женскому монастырю своих коней продаст.
Первая покупательница рассчиталась, и обернулась, чтобы уйти. Галка сразу затараторила продавщице, что ей подать.
– Вы не бойтесь Гозело, – сказал мужчина. – Он сейчас мало делами занимается, а с его сыном у вас проблем не будет.
– Ага, сыновья-то его русских любят, – засмеялась та, что ушла из очереди, и покинула магазин.
Меня передернуло от ее слов. Всем про всех известно. Даже про цыган, которые, как мне всегда казалось, живут особняком.
– Не обращайте на нее внимание, – сказал мужчина. – Острая на язык баба. А где вы остановились?
– У бабы Нюры.
– Она вам родственница?
– Нет. Мне ее порекомендовали, как арендодателя.
– Ясно. Нюра хорошая женщина, с ней можно жить.
– Конечно, хорошая, – заговорила Галка. – Сколько раз тебя ночевать к себе пускала, как напьешься.
– Чего ты меня перед людьми позоришь? Я может жениться собрался, а ты такое обо мне.
Галка и продавщица прыснули со смеху. Я тоже невольно улыбнулась.
– Милочка, вы еще увидите его на пороге дома бабы Нюры, помяните мое слово,– сказала Галка. – Только, Егорыч, комната-то теперь твоя занята. Не примет тебя баба Нюра. Только если под бок к себе.
И женщины снова покатились со смеху.
– Да ну вас. Вам бы только ерунду болтать.
Мужчина развернулся и, пошатываясь, пошел вон из магазина.
– Егорыч, а ты чего приходил-то? Бутылку хотел? – вслед крикнула ему продавщица.
Мне вдруг стало жаль мужчину, которого засмеяли эти женщины. Он хоть и выпивший, но показался, добрым и отзывчивым, и я порывалась их отчитать за неуважение к нему, но промолчала. Начинать с упреков знакомство не хотелось.
Когда очередь дошла до меня, я перечислили продукты, которые хотела купить, и продавщица неторопливо выставила их на прилавке. Я сложила упаковки и баночки в пакеты, рассчиталась с продавщицей, которую звали Марина, и, попрощавшись, пошла на выход.
Но в дверях встретилась с Динарой и на миг замерла. Боже, как же она выросла за полтора года! Она была немногим ниже меня, а ведь ей всего одиннадцать лет. Одета как цыганка: красная блузка в мелкий горошек с длинным рукавом и завязками на груди, синяя юбка в цветочек по самую щиколотку. В ее глазах тоже замечались перемены. Столько грусти и печали я не видела в них прежде, и это делало ее старше. Она посмотрела на меня взглядом не ребенка, а женщины. Я едва не обронила ее имя, но вовремя одумалась.
